donbass.org.ua | авторы и тексты | прислать работу | другие ресурсы | гэстбук
МАШЕНЬКА ГОРОДЕЦКАЯ (ВЕТЕР С ЮГА)
Часть 1: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20
Часть 2: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10ЧАСТЬ 1.
ГЛАВА 3.
В кухне было полно народу. И в гостиной было полно народу. И на балконе, откуда через тюлевую штору вырывались голоса и дым, и в спальне, и в ванной, и наверное, даже на лестничной площадке, потому что входная дверь все время хлопала. Машенька сунулась в детскую комнату и прямо топнула ножкой с досады. Когда начинались танцы, в детскую перетащили телевизор с видеомагнитофоном. Нужно было этого и ожидать: теперь телевизор был включен, на Ленкиной кроватке, на подушке, сидел как пень Вадим и лупил глаза в видюшную муть. Когда Машенька вошла, он даже не скосил взгляда. На розовом экране кому - то давали по морде. Машенька, стиснув зубы, поискала вокруг, чем бы и ей как следует треснуть Вадима. Разве что стулом? Она развернулась и вышла.
Ее настроение было давно испорчено, но сначала она старалась не сознаваться. Кто ее дернул кокетничать с этим дураком Геной. Хотела кому - то отомстить, то ли Вадиму, то ли Алене, чтоб не забывала молодого мужа. А молодой муж оказался шваброй, после первого танца выкинул напрочь из головы и жену, и приличия, полез с руками, приклеился. И даже после того, как Машенька десять раз из последних сил от него сбегала, а умный Петя терпеливо и ненавязчиво объяснил ситуацию, худосочный Гена еще целый час петухом пыжился вокруг, пока наконец не занялся с Михаилом водкой, бросая на Машеньку с дивана душераздирающие и призывные взгляды.
Самое обидное, что Алена, ради которой все и делалось (Машенька уже забыла, что не ради, а назло), обращала на собственного, месяц как расписанного супруга меньше внимания, чем на шкаф. Алена прочно прилепилась к "Витеньке", плясала русскую, размахивая формами, хотя абсолютно ясно, Витьке ее хохотки и формы до лампочки. Витька вел себя как джентльмен, галантно ухаживал за Женечкой, не преступая такта. Конечно, Женечка его не заинтересовала; впрочем, кто знает. Женька тихоня, скромница, а присмотреться - не такая уж страшненькая, у мужиков бывают странные вкусы. Машенька первый раз в жизни заметила, что у Жени, при всей ее косолапости, и бедра присутствуют, и грудь, похоже, третий номер. Некоторым нравятся такие коротышки. Ну да, Витька - моряк, вокруг них девицы косяками ходят. Привык, а теперь вот возьмет и влюбит в себя девчонку, как бы что с ней не сделал... - Машенька одернула себя и удивилась глупым мыслям. - Это же Витька! Как подумать, чтобы он мог кого - нибудь обидеть. Она ли, Машенька, с пацанческих лет его не знает. Или не знает? - Бог ты мой, - подумала Машенька, еще раз очнувшись, - до чего я докатилась, что же это за мысли у меня грязные такие!
Вот тут - то Машенька и отправилась искать утешения своей запутанной и нервной душе. Но нашла только запертую дверь в ванную (да, туда заходили Петя с Ириной), Виктора в окружении Марины и Алены на кухне, рассказывающего историю о морских буднях, пьяных Гену и Мишу (и еще какую - то парочку, присоединившихся соседей), постоянно перемещавшихся с балкона в гостиную и обратно. В спальне музицировали, в детской... Машенька неприкаянно вздохнула и вошла в спальню.
Там на краешке кровати сидела Женя и выщипывала из семиструнной гитары печальные и глубокие переливы мелодии. Иванова блестящими глазами смотрела на нее, положив руки и голову на спинку стула, ее тоненькие косички свисали на коленки по скулам. Горел торшер. Иванов на табурете, на листе бумаги сосредоточенно рисовал детскими акварельными красками, бросая на Женю цепкие объемные взгляды.
Машенька подошла сзади, обняла Иванову за плечи и стала смотреть, как на лист ложатся мазки краски, выявляя чернявые еврейские черты Жениного лица, по воле художника и момента - привлекательные и романтичные. Иванов рисовал Женю с гитарой в руках, но в странном богатом наряде, со сложной прической, в золотых загадочных украшениях. Монотонным голосом Иванов говорил иногда, ни к кому не обращаясь:
- На самом деле Приамово золото никогда не принадлежало Приаму. В то время, когда были насыпаны курганы, греков, по - моему, вообще еще не было. Вот такие короны, в принципе, должны были носить хеттские царицы.
Женя тронула короткими пальцами колки, подстраивая гитару.
- Одиннадцатая соната Бетховена, - сказала она чуть - чуть сорвавшимся голосом. - Мое переложение. - Она встряхнула головой и, кивая в такт, взяла первые аккорды. Машенька, сама не желая, шагнула вперед, наклонилась и, прервав мелодию, поцеловала Женю в некрасивые губы. Потом отступила назад, за спины, и беззвучно всплакнула, благодарная, что этого никто не видит. Ей было хорошо, и радостно, и щемяще - страшно, как перед каким - то событием, которого она еще не знала и не понимала. Сбросив груз этой непонятной эмоции, Машенька неслышно вышла из комнаты, чувствуя, что ее затвердевшие на эти две или три минуты плечи размягчает свободная ласковая волна.
На пороге гостиной Машеньку обдало громкими хлопающими ритмами иностранного диско. Она отшатнулась, удивленная контрастом. Под настойчивые аккорды с криками "Хоп, хоп, хоп!" мимо Машеньки энергично проскакала компания танцующих: друг за дружкой, паровозиком, выкидывая коленца. Михаил, Марина, Гена, пунцовая растерзанная Алена; впереди прыгал красный Петя, щурясь без очков и заводя вскриками общий тон. Машенька протиснулась по стенке, увернувшись от приглашений; необузданное веселье не задело и не расстроило ее. Чистая, она машинально вышла в прихожую, мимо распахнутой, с запахом дыма, кухни, висящей груды одежды, на лестницу подъезда.
На площадке, прислонившись пиджаком к крашеной стенке, стоял Витька и, прищурившись, курил с высоты своего роста. Машенька засмеялась и обрадовалась, как будто его и искала. "Хоп - хоп - хоп" и музыка вырывались и сюда приглушенно. Почему - то, может быть, от холода, теперь это было похоже на Новый Год.
- Витька, Витька, - сказала она укоризненно и весело. - Ты смылся. Наконец - то.
Витька хитро и просто озарился улыбкой. Он посмотрел на нее, как ждал.
- Здравствуй, Машенька. Постой, покури. Рассказывай.
Что она ему рассказывала? Да все, какую - то ерунду. Как не поступила в институт, как мама с папой уехали, кто из друзей как устроился. Про свадьбу и Вадима не рассказала ничего, - зачем? Вспоминая новости трех лет, Машенька задумывалась, морщила носик и подпрыгивала, когда на память приходила какая - нибудь особенная сенсация.
Витька смотрел и дымил себе под нос, по - прежнему прищуривая коричневые глаза. Он был настоящий, просто взрослый, Витька из школы, с дурацкими химическими опытами, с двойками по языку и поведению, задиристыми кулаками, ссадинами; Витька Крымгирей, который зафинтил под глаз Алешке Дончику, чтобы не задирал у нее платье, хотя она за это уже сама ему зафинтила. - Ах, Машенька, - подумала она с восторгом, - какая ты была дура, и какая ты осталась дура, и как хорошо, что мне четырнадцать лет!
Она рассказывала без остановки. Витька снял с себя большущий как короб пиджак и надел на Машеньку сверху, словно ранец на малого ребенка. И снова скрестил руки на груди, заухмылявшись. Издевался.
Машенька обиделась, закапризничала и начала вдруг жаловаться на работу, на баб во Дворце пионеров, на безруких аккомпаниаторов и безголовых девиц из своего танцевального кружка. - Оп - па - па! - прокричала она, дрыгая ногой и показывая, как они пляшут па - де - катр, будто это казачок. Тут Витька стал внимательным, сделал строгие глаза, взял Машеньку за бока обеими ручищами, поднес к лицу и поцеловал зубастым ртом в ярко накрашенные губы так сильно, что Машенька закрыла глаза от страха. Она подумала отдышаться, рот был занят, и голова каким - то образом улетала куда - то в сторону, а ноги куда - то вверх. Тогда она задышала носом, стараясь собрать голову и ноги, уцепилась руками и туловищем, чтобы не разлететься вся. Голова и ноги собрались, Машенька повисела еще и увидела, что она стоит на полу лестничной площадки. В руках ее держал Виктор, склонившись, его глаза были круглы и таращились на нее как пауки. Машенька постояла, потом опустила головку и сильно ударила его кулаком в белую рубашку, в грудь. И молча, не поднимая головы, ушла в квартиру. Ее шатало.
Машенька не надулась и не расстроилась, просто поняла, что она сумасшедшая. О Витьке она забыла сразу, как будто его и не было. Машенька сосредоточенно прошла по коридору в ванную, по пути сняв и повесив на вешалку Витькин черный пиджак, захватив сумочку и задев плечом Вадимов пиджак, совершенно отвратительный и пошлый. Она была невероятно довольна холодным как клинок удовольствием. В ванной она посмотрелась в зеркало, состроила, упиваясь, несколько классических женских гримас. Помада на Машенькиных губах была вся съедена, во рту от чужого рта было очень сладко. Она раскрыла сумочку, вынула тюбик. Провела по губам сначала жемчужным язычком помады, потом - кончиком своего собственного розового и нежного язычка. Брасматиком поправила ресницы, а тенями и карандашом не стала пользоваться. - Ничего себе! - подумала она о поцелуе. Дернула плечами, поправляя платье, и вышла.
Она мимо резвящихся прошла в детскую, к Вадиму. Вадим не заметил. Она постояла возле кровати пять минут, с презрением смотря телевизор и купаясь в собственном могуществе. Потом встала к телевизору, посмотрела в лицо Вадиму и сказала, не злясь и не радуясь, а между прочим:
- Иди ты в жопу. Я пошла домой.
Машенька воротилась в гостиную. Теперь ей хотелось веселиться со всеми. Она отобрала у Ирины уже почти трезвого Гену и прошла с ним в интимном топтании (современный "как бы танец") до конца песни. Гена опять задышал и заводил рукой по ее шелковому бедру, глядя снизу вверх. Она, закружив, отбросила Гену и следующий тур протопталась с незнакомым соседом, в меру поводя бедрами и поддерживая беседу. Потом снова запрыгало диско, Машенька подняла с дивана уставшего Петю, пристроилась вслед за ним и развела новый хоровод, напевая вместе с другими, правда, не "Хоп, хоп, хоп!", а "Трам - пам - пам!"
Когда все устали, разбрелись, Машенька посидела на диване, тихо шушукаясь с Мариной и Ивановой о том, что Алена все - таки зараза, Витенька мужчина хоть куда "а где это Мишка с ним познакомился?..", что малоизвестный сосед - не нахал, а Гена - карликовый самец. Между прочим выяснилось, что Витенька теперь живет в этом же подъезде, в квартире - общежитии для моряков, а сосед - это Витенькин сосед, занимающий с женой другую комнату. Как следует заклеймив презрением Алену, они тотчас же затащили ее к себе на диван, оторвав от кавалера, и всю растормошили и обхохотали. Вырвавшись, Алена заявила, что пора наконец заставить и Вадима танцевать. Но Машенька со знающим видом сказала об этом такую неприличную и озорную гадость, что подружки расплакались и попадали с дивана.
Кто - то зажег верхний свет, появился торт. Для этого стол опять разложили и поставили посреди комнаты. Появились Вадим, Женя и Виктор, чай и обещание кофе. Машенька удивилась, отметив, что это теперь определенно Виктор, а не Витька. Она на минутку задумалась об этом и, продолжая распоряжаться, мысленно наказала Виктору ухаживать за Женей, на лице которой играл слабый румянец. Так же мысленно она скомандовала Алене, и совершенно удовлетворилась, увидев, что между горе - супругами наконец - то водворился мир. На Вадима она просто зыркнула повелевающими глазами, чудо свершилось! Вадим перестал ковырять в тарелке, поднял рюмку и, видно, сам себе удивляясь, произнес довольно приличный тост.
Удовольствие продолжалось, хотя к кусочку вкусного торта и к чаю Машенька почти не притронулась. Поговорили, пошутили. Следуя Машенькиным мыслям, а также порядку давно заведенного ритуала, Петя сходил за гитарой и, подстроивши, заиграл. Петя начал с сумбурных шуточных песен, привезенных из Ленинграда, а потом, овладев вниманием, перешел ко всеобщим любимым Машиновским и Розенбаумским, заполнив дружеский круг и комнату щемящими и ностальгическими волнами минора. Тихо, едва ли не сам, погас свет в одной половине люстры. Все подпевали, и Виктор, плохо знавший слова, и даже Вадим. Иванова, склонившись и прижавшись щекой к Иванову, тускло мерцала сережками. Вместе они с мужем составляли пару натуральных бедуинов у костра.
Глубокомысленное настроение, которому не поддалась только Машенька, зорко смотревшая вокруг, Петя прервал вдруг резко, возбуждающими бронзовыми аккордами советского марша. Все очнулись, загомонили немного растерянно, ибо ясно было, что по домам не хочется, а значит, требуется что - то делать. Иванова включила музыку, Алена вскочила, всегда готовая принять участие во всем, Миша, чувствующий ответственность прежде всего за мужскую половину, пустил в ход единственно известный ему и безошибочный козырь - водку. Все действовали, как Машенька знала наперед. Вадим, унюхав возможность совместить приятное с приятным, попытался передвинуть центр распития в детскую, и для этого заговорил о видеокассетах. Гена, покрутив носом и сделав выбор, побежал туда же. Только порозовевшая Женя, тихонько собрав сумочку и, по своему обычаю, никому не сказав, шмыгнула в прихожую, стараясь не хлопнуть входной дверью. Она почти всегда так уходила.
Алена и Марина, ожидая вдохновения, приплясывали около стола под магнитофон. Машенька заметила, что исчез и Виктор: к алкоголикам - телезрителям он явно не заходил. Уходом Виктора Машенька ничуть не обеспокоилась. Она уже почти почувствовала, чего ей нужно, и обратила взоры на остальных, вежливо переминавшихся под музыку в углу.
Конечно, этот зараза Петя ее понял раньше, чем она сама; а может быть, с самого начала понимал, только ждал. Он мгновенно подхватил с дивана гитару и, заиграв нечто бессистемное, заявил как факт, что сейчас все порядочные люди в этой комнате отправятся гулять при луне по проспекту и берут с собой для этого шампанское, вино, гитару и штопор. Несомненно, это был тот самый ожидавшийся следующий шаг. Все подхватились, собрались. Алена забежала было в детскую, но вернувшись, махнула рукой. Гуляние должно было начать торжественно, Петя скомпоновал из стартующих колонну, отведя Машеньке замыкать список. Трагические струны заиграли "Ту - сто четыре...", шествие тронулось шагом по лестнице, а на улицу они уже выбежали, смеясь, восхищаясь ночью и вливаясь в нее.
Звезды были ярки. Через минуту компания вышла за угол дома, к цветникам, на проспект. Пахло фиалками. Машеньке камешек, что ли, заскочил в туфлю. Она оперлась о дерево, рассмотреть. Петя, ничего не делавший без цели, быстро вел гурьбу вперед, дальше. Машенька, разглядывая пятку, придвинулась к фонарному свету. Камешка не оказалось, и каблук был цел. Тем не менее, она виновато, прихрамывая, сделала несколько шагов вслед за компанией, помедлила и повернула обратно. Пройдя за угол, Машенька уже уверенно, не спеша, пошла к подъезду и вернулась по лестнице на второй этаж. Перед дверью облокотился и курил Виктор; и все - таки она удивилась, что он тут, и что она тут. - Сердиться на Витьку все равно, что на подружку, - сообщила она себе наполовину заготовленную фразу. Надеюсь, целоваться он больше не полезет. Она порылась в сумочке и вынула болгарскую сигаретку.
- Ну а ты как? Что сейчас делаешь?
- А я ушел из военного училища. Знаешь, сам не пойму, зачем туда поступил. Ну, все - таки в срок службы засчитали. А теперь в нашей мореходке: в высшую сразу не стал, решил лучше с азов, матрос - моторист. Вон, сейчас Маринке рассказывал, такие ребята интересные подобрались. С июня практика начинается, на лихтере, на местных рейсах. Встречал Игорька в порту, он работает в таможне. - Он развел руками. - Все - таки от моря никуда мне не деться. А потом, ты знаешь,..
Он протянул руку и выбросил сигарету в пролет. Машенька посмотрела на свою сигарету: - надо ее закурить. Она бросила сигарету на пол, шагнула, наклонила Виктора за шею обеими руками и поцеловала, не закрывая глаз, легко, как целуют цветы ромашки или ночной фиалки, и долго, не отрываясь, как пьют прохладный чай. Виктор обнял ее за спину. Она еще, один раз, другой, долго и прохладно целовала его, напряжение и эмоции вечера уходили через каблучки и его твердые руки. Зато потом ее изнутри начала колотить все сильнее крупная размеренная дрожь. Виктор погладил Машеньку по лбу, стирая дрожь как пот, и сам поцеловал ее таким же мягким и добрым поцелуем. Машенька подумала: как хорошо, что Витька ей словно брат. Она вложила руку в его большую ладонь - мышеловку, и они, одновременно шагнув, спустились мимо почтовых ящиков на два лестничных пролета вниз, на первый этаж. Виктор открыл ключом дверь квартиры с надписью "Коля". Они прошли по прихожей с закрытыми тремя дверьми и вошли в комнату. Там пахло табаком и речкой. Сквозь небо, листья, незашторенные чистые стекла в комнату лилась луна. Машенька сняла с плеча сумочку, как груз, облегченно. Витька несказанно и неслыханно ласково поднял ее на руки и опустил на постель.
