donbass.org.ua | авторы и тексты | прислать работу | другие ресурсы | гэстбук
НАХОДКА
Часть 2.
Оказывается, очень много веков назад один маленький, но гордо-свободолюбивый кочевой народ, гуляя по данной пустынно-пересеченной местности в компании со своими тучно-игривыми барашками, наткнулся на тот же самый ручеек… С очень непонятной, но на вид - очень целебно-оздоровительной водой. К этому выводу их подтолкнул небывало-незнакомый эффект от принятия ее вовнутрь: враз была снята племенная усталость, позабылись все долгие печали-трудности; а притомившиеся, было, кочевники так расшевелились, что за один только вечер обогатили свой народный фольклор множеством новых, полезных и жизнеутверждающе-веселых песен. Потом обычай посидеть «у ручейка» постепенно вошел у них в постоянную кровь-привычку: никуда кочевать по пересеченной местности они уже не хотели; в порывах племенного веселья, как-то незаметно, до косточек были съедены все бараны. Потом пошло еще хуже: все только и делали, что лежали у чудо-родника и, в промежутках между тяжким сном, руками для питья зачерпывали из него зажигательную воду; узкоглазые лица их посинели и сморщились, тела от голода совершенно усохли, а женщины перестали рожать детей. Дело дошло до того, что последний из данно-невезучих «могикан», дрожащей до тремора рукой, с помощью последне-обглоданной бараньей кости, выцарапал ту самую злополучную клино-летопись племени; а потом, из остатков же сил, попытался коварнейший родничок сим камнем-посланием навсегда завалить. Но мощности его изношенного телодвигателя не уже хватило: так и нашли спелеологи рядом с камнем этот засушено-мумифицированный скелет, который почему-то даже дикие звери не обглодали. Наверно, причиной этому послужил неприятно-устойчивый запах, несмотря на бесчисленно-канувшие в лету века, до сих пор витавший надо ртом-черепом древне-сгинувшего кочевника! Тертые калачи-спелеологи, без дискуссий, сразу дали ему таблично-квалификационное определение: «перегар номер один»!
Надо сказать, что зловещее предупреждение из жуткого омута веков совершенно бесстрашную экспедицию не смутило, не остановило: постоянно-упорная борьба сурово-союзного народа по преодолению немыслимо разных трудностей давно уже (в отличие от Дикого Запада) перестала плодить на свет божий хило-маменькиных сынков.
И хотя у туристо-спелеологов под рукой, кроме динамита, никаких технически-вспомогательных и научно-производственных средств не было, это не удержало их от принципиально-обдуманных и решительно-выверенных поступков.
Быстренько увязав вместе несколько пачек тротило-динамита, они засунули их в выковырянную палкой рядом с источником ямку, затянулись для храбрости пущенной по кругу сигареткой и, подпалив огнепроводный шнур, со всех ног рванули подальше от родничка, заткнув для верности-подстраховки перепачканными пальцами не привычные к громким взрывам уши…
Когда эхо ударной волны, вперемешку с рассыпчатой дробью от обломков «вещего» камня, моросящих дождем на землю и - за раз - на отощавшие от непрерывного блуждания по неведомым тропкам спины дерзких первопроходцев, окончательно затерялось в необозримых далях пустынного края, то еще гудящие слуховые раковины уловили в окружающе-пыльной их атмосфере незнакомый и резкий звук: это было сначала глухое шипение, постепенно потом переросшее в неприятно-тональный свист, а затем - уже в мощно-невыносимый, разрывающий в боль барабанные перепонки, отчаянный рев! А сама ямка, разверзнутая взрывом в огромно-черную дыру, слегка поднатужилась и - от чисто звуковых эффектов - перешла к исключительно материально-физическим: изрыгнула высоченно-пятидесятиметровый фонтан брызго-жидкости, да еще весь окутанный туманом, жутко-странного по химическому составу, непонятно-сопутствующего газа! Когда запах его ударил по ноздрям бесшабашного начальника экспедиции, он, в секундно-запале, подхватившись, успел еще крикнуть: «Берегись! Перегар – номер…», - но концовка крика затерялось даже в его, пролуженном долгими странствиями и ночными сидениями у костра, командирски-железном горле… Потому как присутствующие, несмотря на само-серьезнейшую в «энтом» деле для всех подготовку, проглотивши на вдох спиртоноснейшего газку, враз в полнехоньку кому-беспамятство отрубились…
От возможно бесславной гибели бесшабашный же отряд спас, как это ни странно, один само-забулдыжно-сознательный, постоянный его член. Накануне эксперимента он слегка переусердствовал с пробами «родничковой воды» и на «взрыв» с остальными не пошел: остался в лагере «поболеть» – в прямом и переносном смысле.
И от подушки его, с большим трудом, оторвали только вызванные коллегами природные катаклизмы… Пошатываясь, он все-таки (любопытство – могучая сила!) встал и побрел посмотреть: чего это там так дико разоряется?! Глотки «сопутствующего газа» на него - почему-то - произвели прямо-таки обратное воздействие: и голова перестала болеть-кружиться, и все члены тела заметно посвежели, и со скучных глаз его немедленно спала похмельно-туманная пелена! А поскольку перед прояснившимся взором предстала печальная картина в виде бездыханных тел коллег-сотоварищей, парнишка тотчас же начал решительно действовать и перетащил на своем горбу алкогольно-отравленно-пострадавших подальше, в безопасно-укромное место, где сразу же приступил к умелой и неотложно-медицинской их реанимации.
Ценой титанических усилий, удалось ему полно-беспамятство товарищей перевести, хоть и в кошмарно-тяжкий, но мирный сон; а уж поутру, несмотря на стойко-физическое их отвращение, с помощью одной только пластмассовой кружки ну и, конечно же, запасов «родниковой воды», окончательно (и в прямом смысле) поставить своих «пациентов» на ноги.
Но беды и посылы к подвигам на данном месте повествования у туристо-спелеологов не закончились. Когда после пережито-экологической катастрофы у них, наконец-то, проснулся здоровый аппетит, оказалось, что экспедиция находится в таком незавидном положении, при котором вокруг существует море-океан бесплатно-подземной выпивки, а вот приличной (и даже неприличной) закуски - и в помине нет! Перед отрядом замаячила реальнейшая перспектива в точности до копейки повторить трагипечальную судьбу клинописно-злополучного племени… Но недаром каждый в отряде был «значкистом» спортивно-оздоровительного движения!
Из самых стойких (если не вертикально-устойчивых) была сформирована ударная группа поддержки в количестве трех человек, которые, с головной болью и на голодный желудок, были отправлены в многокилометровый поход, в близлежащую деревню, за харчами; и, кроме того, - по телефон-автомату в Само-Главное Горно-Геологическое Управление позвонить. В качестве «двухкопеешной монеты» ребятишки прихватили с собой трехлитровый баллон чистейше природного, вулканически извергнутого спирта.
В общем-то, данно-геологическая эпопея, слава богу, по справедливости, поимела свой неповторимый «счастливо-конец»…
Когда на место «зажигательного» фонтана Суровое Правительство прислало уже настоящую – и уже с настоящими геологами – экспедицию, и она, применив современно-бурильную технику, насверлила по всей округе огромное количество разведывательных дырок-скважин, то от анализа полученных результатов у них перехваченное дыханье сперло не только в зобу, но и других, очень важных для жизнедеятельности организма, местах несовершенно-человеческого тела: на много-квадратных километрах вокруг под землей покоилось (и действительно!) настоящее бездонное море идеально-химического продукта, широко известного в узко-научном мире под специально-кодовым названием: «цэдваашпятьоаш»!
Естественно, открытие нового месторождения органически вписалось в провозглашенную Руководством Союза «Ново-Энергетическую Политику»; и, также естественно, на первопроходцев золотым дождем посыпались значки отличников физкультуры и спорта с почетными грамотами вперемешку. Ну и само собой, не обошли справедливо-заслуженным вниманием и заботливых Членов Правительства: Само-Главного Руководителя наградили Крупно-Платиновым Олимпийским Значком с брильянто-дубовыми листьями – настолько крупным, что дизайнерам-модельерам пришлось, в срочнейшем порядке, поменять покрой его выходного-парадного смокинго-пиджачка.
И опять же, само собой, по стране мощным валом импровизированно-организованный энтузиазм прокатился: ну промышленность там и заполнявшее ее сознательно-трудовое население еще в более сжатые сроки полностью из энерготупика на передовые спирто-самогонные рельсы переталкивалось; как всегда, обществено-физкультурное движение все само-мыслимые и немыслимые спортивно-мировые достижения попутно устанавливало (и само же их побивало!); а неутомимо-принципиальная союзная пресса - та с утра до вечера об этом беспрерывно фанфарила-звонила.
Дико-Западу, под территорией которого никаких спиртоносных подземных морей-океанов и в помине не проистекало, так и пришлось тогда на вонючем бензине-керосине (знамо дело – его ж-то вовнутрь не примешь!) в одиночку экономить-мучаться. Но они, как ни странно, все-таки в этом вопросе насобачились-приноровились, а потом, потихонечку (так и не оправдав в своем скором конце добрых ожиданий), из энергокризиса, по-буржуазному беспринципно, но вылезли. И с тех пор, кроме физкультурно-идеологического, две враждебно-мировые системы еще и горюче-смазочный барьер подразделял: у одних – диз-бензин с керосинчиком, у других - самогон-первачок со спиртиком…
Род людской в неисчерпаемо сложном своем арсенале, состоящим из свойств, там, и всяческих чувств, и такую наклонность имеет, как противной коростой из колюще-жалющей скуки от занудливого, в конец, ощущенья усредненно-всеобщего счастья, с головы до ног, покрываться – род Союза Суровых Республик, в этом плане, никаких исключений собою не представлял...
Все и всем как-то вдруг перестало нравиться и слезы восторженные вызывать. Все друг от друга как-то сильно уставать начали: физкультурники - от рекордов, начальники - от подчиненных и наоборот, промышленность – от производства, а одни племена и народности - от других. К тому же, топливно-энергетические «излишки» зловредно-трудовой народ, несмотря на сурово-сухой запрет, так и норовил либо «в середку», либо «на грудь» принять (правда, от сухого закона все равно потом отказались!); и с экологией, честно говоря, тоже не связалось: все время в воздухе от выхлопных газов как бы густой перегар стоял! У дико-западной «агентуры» (союзному народу-то что! – он ко всему привычный!) даже впечатление складывалось, что вся Суровая Страна, если не под хмельком, то с "большого бодуна" живет – точно! Вдобавок, и содержание последних судьбоносных решений Отцов-Руководителей, как бы косвенно, но уж очень убедительно данно-злопыхательские умозаключения подтверждало.
А у бедных «ликероводкинских ткачих» мужья-то окончательно спились… По этому поводу они, с отчаяния, еще одно коллективно-гневное письмо «наверх» отослали! Но второго шанса - поделиться горькими мыслями с народом и взбудоражить его - осторожное Руководство им уже не предоставило, а со скромной пометкой «Разобраться с безобразием на местах!», спустило «ткачихинское» письмо вертикально «вниз» - по постоянно забитому, смрадно-зловонному стоку канализационно-чиновничьих инстанций…
Короче и как всем известно, в итоге мощно-неосознанного брожения нижних масс и олимпийских же верхов, вся всесоюзно-всесуровая империя, зачем-то враз и в одночасье, с громоподобным и сотрясшим до основанья всю планету звуком, расплылась по своим отдельно взятым швам. А очень разномастные народно-племена, долготерпимо-нудно эти земли заселявшие, вдруг - и негаданно-нежданно - для себя, поймали в руки вожделенную (особенно для тех, кто сидючи в далеком изгнанье, в нежной тени пальмо-бананов и под ласковый шум океано-прибоя, в шезлонгах жестких жутко тосковал) и так необходимо-светолучезарную свободу: с образованием по бывше-территории велико-множества законно-суверенных государств, больших и средних, а также карликово-мелких, удельно-ханских царств и княжеств…
Ну правда, обретение этой непривычно-новой составляющей повседневно-всенародного бытия, поначалу, во многом зависело от одного большого, неповоротливого, но по-своему ласково-простодушного, коренного народища – известного для всех под именем «верхнегородским», - который на протяжении союзного сосуществования послушно-безропотно тащил на себе хлопотливо-ответственный статус «Великомасштабного Брата», со всеми вытекающими из данного факта, в меньшей степени, радостными и, в большей степени, печальными последствиями.
Но, надобно отдать ему справедливо-должное, поохав и поахав, посетовав на горькую судьбу и, где-то даже, на неблагодарность бывше-своих сограждан – вообще-то, больше так, наверно, «для порядку», – а позже вече свое собрав, верхнегородский народ жаться не стал и, по сему, решил:
- в территориальные разборки и прочие пакости не ввязываться;
- отпустить всех страстно-желающих на все четыре стороны, в новое «светлое будущее» (погладив, при этом, кое-кого по головке, а кое-кому – утерев не совсем чистый нос!);
- предоставить им полно-возможность воплощения в жизнь лично-национальных госзаблуждений, а кроме того, эксклюзивнейшее право досыта, и очень полными ложками, хлебать новую долю из заманчиво-ароматного котла абсолютно-несовершенного суверенитета.
И, скажем, «верхнегородцам» (получившим в подарок от судьбы госимя «Верхнегородской Федерации») при вселенско-союзном развало-дележе чуть больше других повезло: ведь подземно-спиртоносный океан прямехонько на исконно их землях залегал. Поэтому там и промышленность сильно перестраивать не пришлось, да и трубопроводы, питавшие живительной влагой бывше-союзных соплеменников, в основном, по федеративно-верхнегородской территории пролегали.
Но на такую явную чепуху ново-суверены со своими же ново-нациями, поначалу, ни малейше-должного внимания не обратили. Не явила здесь собой исключения и «Нижнегородская Новая Демократия» (так теперь именовалась страна Иван-Васильича) - особенно после того, как Верховный Комиссар Дико-Западной Конфедерации Кольт Факербильтон прибыл в нее с двухчасовым визитом, с любовницей и с супругой, и, выступая на главной площади столицы, при чрезвычайно большом скоплении праздно-болтающейся толпы (была организована бесплатная раздача пластмассовых значков, воздушных шариков, жвачки и прохладительных напитков) во всеуслышанье, собственноязычно заявил, что по его прогнозам через три месяца у нижнегородцев на столах наступит полное изобилие; а сама молодая держава полногласно объявлена зоной жизненных интересов Дико-Прогрессивного Запада, и впереди ее, безусловно, ждет самая широчайшая филантропически-нравственная и кредитно-моральная ресурсо-поддержка…
Правда, в обмен на это, молодой Ново-Демократии придется на некоторые - Дико-Западу – мелко-военные уступки пойти: уничтожить весь, доставшийся от Сурового Союза, свой самогонно-термоядерный ракетно-потенциал. Ведь по широко-авторитетному мнению того же Факербильтона, данная акция еще больше поднимет международный рейтинго-имидж вновь образованной страны и вызовет – просто-напросто - волну-цунами дико-западно-зрительских симпатий…
Тут же на площади бдительно усыпленные нижнегородцы ощутили небывалый, прямо-таки, вертикально-моральный подъем и, сопутствующую ему, грандиозно-задушевную эйфорию - от одной только мысли, что вот оно, наконец-то, сбылось: весь Земной шар, ранее сильно обуженный для них тесными имперскими рамками, распахнул отныне призывно свои широченные объятия; предоставил на вечные времена, для полного единоличного их пользования, свои необъятно-горизонтные, тучно-плодородные земли и почвы, а также бездонно-бескрайние, сине-голубые мировые океаны - со всем, что там на них понастроено, плавает, летает и ездит – бери, не хочу! А разойдясь от площади по домам, все чинно уселись вокруг своих кухонных столиков и стали наивно ждать появления на них огромных связок банано-ананасовых деликатесов.
Ан нет, – не тут-то было…
При ближайшем рассмотрении данной, безумно привлекательной и во многом жизнеутверждающей идеи (во всех, так сказать, макро- и микроэкономических ее аспектах) и даже некотором прощупывании на целостность недоверчиво-сермяжными нижнегородскими руками, тут же вырисовалась не совсем приглядная, а скорее, больше пессимистически-мрачная картинка. Выходило так, что все лакомые кусочки и аппетитные дольки доброй матушки-Земли давным-давно разрезаны-разделены между хитрющими стариканами - дико-западными демократами, которые, в итоге, теперь из своих отмозоленных - в результате непрерывного пересчета транснационально-денежных барышей - жадно-судорожно сжатых ладошек выпускать вообще ничего не хотели, ну а делиться… - конечно, готовы были: только неосязаемо-воздушными состраданиями-сочувствиями и, такими же абсолютно равными им по весу, бесконечно-пустозвонными советами-разговорами.
И обещанные дико-западные месяцы вскользь мимо всех проходили, посуленные деликатесы с неба никак не сыпались, а вместо них на худые головы нижнегородцев выпали в кислотно-едкий осадок перво-ново-суверенные неприятности в виде затяжного (и полностью демократически-независимого!) энергетического кризиса: другими словами, кончились разгуляй-стратегические запасы природного спирта, поднакопленные еще при халявно-союзной жизни. Так что, не ощутив, толком, того самого прилива не в меру разыгравшихся соков радости и созидательных чувств, нижнегородский народ быстро от него утомился и тут же, безо-всяко-переходного периода, глубоко впал в отчаянную печаль-депрессию. И начался всеобщий «стопор»!
Кстати, ракеты, с помощью ввезенного в страну дико-западного инструментария, грамотно-оперативно на дробно-кусочки распилили; а оставшийся частично от боеголовок их компоненто-самогон - в порядке бесплатно-гуманитарной помощи - широко раздали благодарному населению, внутри которого он весьма качественного и в очень сжатые сроки, весь без остатка, дезинтегрировался.
Чтобы окончательно не запутаться в головоломных и политико-экономных хитросплетениях и составляющих, отныне и навсегда, ново-суверенной жизни Иван-Васильича, лучше сразу и многие из них в данно-повествовании просто опустить, а может быть - значительно сократить. Наверно, вполне достаточно обойтись информацией, что со «стопорной» поры все суверенно-демократические процессы в Нижнегородской Демократии стали проходить под сомнительным (с точки зрения бывше-союзных привычек), но весьма эффективным лозунгом: «Каждый сам за себя – один бог за всех!» И если принять во внимание, что подавляющее большинство союзных граждан воспитывались в духе абсолютно-физкультурного атеизма, то последняя часть лозунго-девиза для них просто-напросто отсекалась, и каждый теперь безо-всяко-божественного наставления, копошился в собственном навозе и выдюживал, как только мог.
Кстати, спортсмены-то - в первую очередь те, обласканно-выдающиеся - меньше всего из нижнегородского населения пострадали: они в профессионалы, за индивидуально-инвалидными колясками на Дикий Запад подались-полиняли... А потом, даже на товарищеских встречах, за свои бывше-добровольные общества "забесплатно" выступать не хотели: быстренько их зажиточно-таллерный Запад, в моральном-то облике, растлил-развратил, быстренько их псевдоолимпийские идеалы повыдул-повыветрил!
А народные мастера-умельцы, у селян самогонные газогенераторы скопировав, быстренько их в промышленные города распространили. Дабы расширить, так сказать, сырьевую базу, над новыми рецептами самогонки уже химикам-самоучкам голову поломать пришлось; но ничего, получилось: гнать энергетически-живительную влагу теперь из бревен-деревьев можно было. За перво-независимую зиму в столице Новой Демократии измерзшееся население - до единого - тополя на аллеях всяческой славы вырубило-повыкорчевало: на самогон спустило! Но кое-кто, правда, даже в этом определенную пользу-выгоду для гражданского сообщества усмотрел: дескать, меньше народу от аллергии на тополиный пух летом страдать будет!
Автомобилисты – те тоже кое-как приспособились; а уж сомнительные личности-контрабандисты – на «спиртоносном» (в прямом смысле) промысле совсем озолотились! День и ночь шастали они через условно-прозрачные границы между главным спирто-монополистом, Верхнегородской Федерацией, и ее обнесенными чашей сей соседями, таская купленный там по дешевке спирт, чтобы потом продать его своим же согражданам втридорога. Некоторые так на этом преуспели, что очень широко дела свои подразвернули: контрабанду цельноосными составо-цистернами гнали. А сколотив приличный капитал, они уже для себя из-за границы новехонькие красавцы-автомобили выписывали, в домах-усадьбах емкости с настояще-импортным бензином вкапывали; и потом по улицам разъезжали, тусклых прохожих непривычно-забытым, сладковато-дурманящим запахом, извергавшимся из никелировано-выхлопных труб, обдавая.
Интеллектуалы-социологи, которых к тому времени тьма-тьмущей развелось, исследуя подобные факты, даже к лженаучному выводу пришли. На данном этапе, дескать, расслоение суверенно-демократического общества по «топливно-автомобильному» признаку произошло: «новонижнегородцы» на блестящих диз-бензиновых «карах» ездят, «старо»- остальные – в допотопных развалюхах, на тухло-самогонной жидкости.
Но многострадальному народу на мнение «продвинутых» социологов было уже глубоко начхать: собственными очами они зрели, что Новая Демократия медленно погружается в густой смог из сизого дымка всеобщего самогонокурения. А самые интеллигентные из них зловещим шепотом, по кухням, утверждали: «предел» вновь образованной национально-государственной единицы резко катится к абсолютному нулю!
По законам всесильно-коварной истории, когда общество затяжное время находится в точке бурного кипения всестороннего разброда-хаоса и крутой, по данному поводу, членов его печали, оно, почему-то, весьма охотно клюет на любые фантастические рецепты по собственно-самоспасенью и, так же охотно, доверяет любым ничтожным проходимцам, с умным видом их повсюду изрекающим. И общество нижнегородских граждан, своим незрело-кислым яблочком, как метко пущенный бильярдный шар, прямехонько влетело под развесистую сень от данно-прописного постулата…
Честь срезать перво-лавры на этой скользко-проходимческой стезе в пределах Новой Демократии поимел один металлургический «магнат».
Заводишко, который ныне безраздельно ему принадлежал, еще в союзно-времена производил (или «катал») больших диаметров трубы для покрывавших сетью всю страну «питающих» спиртопроводов. И выкупая его после союзно-развала, весь свой коммерческий расчет «Магнат» на примитивнейшем эффекте чисто-монополизма строил. То есть, считал он, никуда разделившиеся республики от него с его же трубами не денутся: на бывше-союзную территорию заводишко одним единственным был, а та самая «сеть» по-старо-прежнему всех и вся объединяла. И, правда, первое время, особенно, из Верхнегородской Федерации, заказы Магнату хорошо перепадали – и даже очень солидные! А потому и производство у Магната расширялось, и склады под верхушку «круглокатанной» продукцией заполнялись, и сам он - даже в свою бизнес-непогрешимость уверовал...
Но таких, с позволения сказать, «Магнатов» и у бывше-союзных собратьев в закромах доверху хватало! Поэтому когда они, слегка пошевелив мозгами, установили явно-неблагоприятный факт «утечки» - в доску «кровных» - за хитро-соседские рубежи, то, просто-напросто, решили недальновидно-глупость эту - ну раз и навсегда! - искоренить. И сказано, и сделано – свои заводы там модернизировали и нужные верхнегородцам трубы по их металлургическим станам образцово «покатились». Ну а с «монополистическим» Магнатом от сих, было сказать, покончили. Поскольку он, столкнувшись с полным отсутствием спроса на прежде популярную продукцию в ново-родной стране, практически вылетел в многокилометрово-собственную, забившую сверх всякого предела его цеха и склады, и бесполезно-нереализованную трубу…
Но «практически» не всегда означает «совсем»! И под рукой у Магната все же оставался запасной выход, который он смело (и от отчаяния) немедленно использовал: ну ясно ж дело - подался в высочайшую политику!
Чтоб стать преуспевающим политиком во времена (растеряно-испуганные - для одних, но очень злато-прибыльные – для других), фигуре этой надобно иметь в своем резервно-арсенале особые - и напрочь у порядочного индивидуума отсутствующие - духовно-физиологические свойства:
- загадочно-прозрачность взгляда, через которую, как в «звездные врата», любой провалится в неописуемые бездны политика души и, не найдя там даже хрупкой точки – от нравственной опоры, - уйдет «в осадок» где угодно и куда угодно, нисколечко не повлияв на стойкое его душевно-равновесие;
- определенно-влажность правой длани, что позволяет «руку подающему», не напрягаясь, скользить ужом из одного рукопожатия в другое, десятки сотен раз; и оставляет у пожимающего эту длань довольно смешанное чувство: как будто ничего и не случилось и, в то же время, ощущение недоумения и брезгливости;
- природно-уникальность взаимодействий мозга-языка, которая дает ему возможность (на постаменте при ораторской трибуне), так вдохновенно-многотонно разбрасывать «лапшу» на стертые до основания, от предыдуще-нескончаемо-вранья, доверчивые уши, стоящего толпой «электората»; и тут же, после выборно-собранья, все навсегда-навеки забывать;
- специфико-занозистость характера, что ни на миг не размягчает процесс по накоплению единолично-личных выгод, и постоянно держит в форме отпетого политика - натаскивает бизнес-обоняние до профвысот охотничьего пса.
А остальные - не столь важные – качества, типа белозубых улыбок при встречах с представителями народа и своими личными врагами, крупных слез при упоминании родного отечества и бед народа его населяющего, отличное знание первых строк государственного гимна и привычка автоматически под него вставать (хорошо хоть не «ходить»!), – дело, в принципе, не сложное и очень даже наживное…
Конечно, же, в клиническом случае Магната, все это в его психо-взглядо-натуре, естественно, присутствовало - и даже с избытком; ну а что его больше всего жгло и постоянно мучило – так это желание любым способом сбыть свои трубно-многотонные излишки и вернуть (обязательно с прибылью!) прогоревшие, было, денежки.
Поскольку безжалостное время уже поставило Магната на строгий «учет», он, как упоминалось, развернул самую энергичную и суетливо-бурную деятельность…
В принципе, в мире, сами по себе, залежи спиртоносно-подземных ископаемых - не такая уж и редкость; а основная сложность успешного решения вопросов разработки зависит только от глубины их залегания.
Природа не совсем уж обделила источниками спирта территорию Нижнегородской Демократии. Ученые давно знали, что на пустынно-пограничных ее окраинах, на головокружительной глубине в аж двадцать километров, присутствует подземный океан, столь важных для существования народа, горячеградусных спирто-калорий. Попытки прежние (в союзные-то времена) - глубины «взять» - бесславно разбивались о толщу покрывающего «море», зубодробительнейшей крепости, гранита. Но это было раньше, а теперь на улице стояли другие, - демократические времена; и позволяли развернуться каждому в безудержной фантазии. А данно-ложное чувство всеобщей вседозволенности всех напрочь опьяняло, лишая полностью остатков, такого трезво-заунывного и, даже можно сказать, тусклого мироощущения реальности. И вот на это псевдоощущение циничный и расчетливый Магнат разумно сделал, и как время показало, практически беспроигрышную ставку! Основой-базой для его идеи явилось – так много-сотенно-километровое - расстояние от спиртоносных залежей до новой «метрополии»: оно, арифметически и точно, равнялось сложенной длине «магнатовских» трубо-излишков. А остальное – уж было делом наглюще-беззастенчивой фантазии…
