donbass.org.ua | авторы и тексты | прислать работу | другие ресурсы | гэстбук
Несчастный случай
Часть10. Все - дерьмо, окромя мочи
На следующий день мне не очень хотелось видеть Таню, и я ушел домой на полчаса раньше. Траур продолжался.
В четверг Таня приехала на час раньше и взяла меня еще тепленьким. Я ремонтировал кофеварку на баре и пил четвертую чашку кофе, тестируя результаты своей работы, когда сзади подошла Таня и ущипнула меня за задницу. От неожиданности я чуть не испортил костюм расплескавшимся кофе. Хорошо, что основная часть угодила на кофеварку, стирать рабочую одежду я не очень-то любил.
- Что, обосрался?! - спросила она, улыбаясь.
- Конечно, а ты как думала?! Ты со всеми так здороваешься?
- Нет только с хорошими друзьями. Ты где вчера был?
- В больницу ездил, - соврал я, - зуб разболелся. А что случилось?
- В ванной вода протекает, я уже заморилась ее собирать, соседей опять залила. Сегодня утром приходили - ругались. Ты не мог бы сегодня водой заняться?
- Ну… не знаю, - задумчиво протянул я. Мне было чертовски приятно слышать любую просьбу из Таниных уст. Даже когда менее симпатичные девушки подходили ко мне и, нежно гладя своим взглядом, просили прикурить, то я готов был горы свернуть в поисках огнива. Но сейчас ущемленное самолюбие требовало сатисфакции. - Мне вчера временную пломбу поставили. Сегодня опять надо в больницу ехать.
- Ну, пожалуйста, Дениска, посмотри, что там с водой, а то меня соседи скоро убьют. А зубы завтра сделаешь.
- Ладно, - согласился я. - Через полчаса буду готов.
- Но я сегодня не смогу тебя отвезти, - вдруг сказала Таня. - Сегодня клуб начинает работать, у меня дел куча.
- Так, а как же?.. начал удивляться я.
- А я тебе ключи дам от квартиры, - сказала Таня и полезла в черную кожаную сумочку.
Я обрадовался, что твой Буратино, и замер в ожидании. Что ни говори, а Таня мне доверяла. До этого ключами от квартиры со мной делились только те женщины, которым надоело портить полное сочных воспоминаний утро нудной и бесполезной процедурой моей побудки.
Я отправился домой к Тане и три часа провозился с самопальной прокладкой крана, пробуя все возможные варианты ее замены. Я привез с собой кучу сантехнических прибамбасов, но ни одна прокладка не подходила. Поковырявшись в хламе, оставленном покойным мужем, я обнаружил новую запасную прокладку и очень удивился этому обстоятельству. Отремонтировав кран, я успел положить еще пяток плиток. В два часа ночи я уже расслабленно чесал свои волосатые колени, лежа в ванне, установленной на кирпичном пьедестале для удобного полоскания белья. Необходимость в таком подъеме ванны отпала после покупки стиральной машины-автомата, но покойный муж ничего переделывать не стал, хотя, на мой взгляд, именно эта деталь туалета требовала перекройки больше всего. Край ванны находился на три сантиметра ниже уровня умывальника и, выбираясь из ванны после первой помойки в пятницу, я больно треснулся головой о полотенцесушитель и подивился сноровке, с которой Таня, будучи на голову ниже меня, умудрялась забираться в эту ванну. С тех пор, вылезая из ванны, я садился на ее край и как гимнастка на бревне долго болтал ногой в поисках тапка.
Осушив тело Таниным полотенцем, я накинул халат рубашки и заглянул под ванну, там было сухо. "Неужели и после этого Таня не изменит своего отношения ко мне?" - думал я, лежа в Надиной постели и пытаясь заснуть.
В пятницу я добрался до работы почти вовремя. Задержку на 20-ть минут я уже полгода как не считал опозданием и усиленно работал над тем, чтобы улучшить свои показатели и добиться того, чтобы полчаса моего отсутствия после начала трудового дня остальные тоже не считали опозданием.
Валеры еще не было, он второй день пилил здоровенный пень в детском садике своей дочки и обещал подойти к десяти. В половине десятого, нагло прервав мой завтрак, обычно состоявший из банана, ванильного сырка и сигареты, позвонил Бухырин и потребовал отчет о проделанной работе за минувшую неделю. Уезжая, Бух навалил нам работы как золушкам и теперь жаждал услышать сказку о доброй фее трудолюбия, помогающей нам заканчивать стриптиз-бар. Суровая проза жизни оказалась не такой красивой и я, избавленный от необходимости платить за международный звонок, устроил сеанс страстного секса по телефону, подробно описывая, как мы вступили в половые отношения с дверным проемом в кегельбан, который приходилось каждый день освобождать от декоративных панелей по утрам, предварительно отставив стеклянные витрины, а по вечерам выполнять ту же операцию в обратной последовательности. Говорить о разбитой витрине я не стал, проведя четкую грань между эротикой и порнографией.
- Вчера полдня с кофеваркой провозился, все прокладки поменял, сеточку почистил, засыпочный бункер подклеил, - сладко вещал я, стараясь довести Буха до состояния моргазма. Это нечто среднее между оргазмом, маразмом и бессмысленным морганием обеими глазами. Иногда мне удавалось довести до этого состояния работодателей, мешающих спокойно работать своими дурацкими вопросами.
- А Валера чем занимается? Позови его к телефону, - Бухырин, видно, сильно соскучился по Родине и отключаться не спешил. Общение со мной его не удовлетворило.
- Он в женском туалете "Чашу Генуя" прочищает, его лучше сейчас не трогать, -соврал я. Вплетать толстенный пень в изящную нить повествования мне не хотелось. Да и Бухырину ни к чему лишние волнения из-за временного отсутствия Валеры.
Это была железная отмазка. Крайняя "Чаша Генуя" забивалась чаще, чем ломались сканеры Романа, и второй год была главной головной болью завхоза Давыдовича. Два месяца после открытия клуба Давыдович для борьбы с таинственной стихией вызывал сантехников, сотворивших сие чудо при прокладке канализации. Прочистив чашу, сантехники поднимались в офис Давыдовича, по дороге громко пророчествуя встречным официанткам, моделям и уборщицам о грядущей каре за грех выбрасывания тампонов и прокладок в унитаз. Получив деньги и не дождавшись раскаяния, сантехники уходили, но через пару дней приходили снова, пробивать "Чашу Генуя" и оглашать клуб своими проповедями. Когда из бюджета клуба на прочистку унитаза утекло больше денег, чем дерьма из злополучной "Чаши Генуя", Давыдович решил бороться с этой проблемой своими силами и переложил заботу о работе унитаза на наши плечи.
- В общем, нормальная рабочая обстановка, - подытожил мою пламенную речь Бухырин.
- Да, - сказал я. - На безделье не жалуемся
- Ну, работайте, - напутствовал меня Бухырин. - Я скоро приеду.
Я, наконец, доел сырок и закурил сигарету. В ожидании Валеры я включил приемник и, положив ноги на стол, расслабился. Не смотря на мои проблемы с Таней, Земля не сошла со своей орбиты, я по-прежнему ел, пил, и испражнялся. Как и в былые годы, я отдыхал душой, слушая музыку. Славная девушка Земфира поведала мне о своем конфликте с воронами и о страшных спичках-убийцах. Через пару минут пришла Лена-уборщица и поинтересовалась, где сейчас носит Валеру.
- Что-то сегодня всем для полного счастья не хватает Валеры. Он тебе нужен как мужчина? Может, я смогу его заменить?
-Сможешь! - обрадовалась Лена. - В женском туалете все три кабинки забились. Я пробовала прочистить, но у меня ничего не получилось.
Обычно, Валера приходил раньше меня на работу и эта честь чаще доставалась ему.
- Ну вот, накаркала! - сказал я Земфире и пошел за квачем.
Картина в женском туалете действительно была нерадостной и странным образом гармонировала с состоянием моей души. Я закурил новую сигарету, пытаясь хоть как-то заглушить вонь, и, вставив инструмент в первую позицию, стал извлекать чавкающие звуки из "Чаши Генуя". Я начал по традиции с крайней кабинки. Бороться с унитазом мне, как и опочившим ныне строителям коммунизма, помогала песня.
- Корабли в моей гавани! - пел я, наблюдая за плавающим дерьмом и стараясь не наступать на особо крупные экземпляры. - Не взлетим, так поплаваем!
Через десять минут, услышав звуки знакомой симфонии, в женский туалет спустился Валера, прохлюпав по воде, на два пальца покрывающей пол, он постучал в дверь кабинки и поинтересовался, зачем я наложил такую кучу.
- Не томи мне душу, скрипка, - огрызнулся я. - Лучше помоги материально.
- Что, дела совсем хреновые?
- Да, пока долблю - в одной дырке вода чуть уходит, а из других через верх прет, а потом все назад возвращается. Лена уже заморилась воду убирать.
- Ладно, пойду к Лене - возьму еще один квач. Вдвоем попробуем, - решил Валера.
Через пять минут он пришел, неся в руках последнюю модель с удобной длинной ручкой, занял исходную позицию в соседней кабинке и мы продолжили с ним игру в четыре руки.
На этот раз канализация забилась конкретно и после трех часов бессмысленной возни с квачами и тросами мы посоветовали Давыдовичу, беспокойно метавшемуся в поисках развязки этого Гордиевого узла, вызвать аварийку. Все аварийные машины были на вызовах и диспетчер обещала что-нибудь придумать к шести часам вечера, после чего посоветовала Давыдовичу не скучать и заняться поисками 250-ти гривен для оплаты за вызов. Нас такой расклад устраивал, лично мне плевать - начнется или нет в четыре часа ежепятничная детская дискотека. Было бы намного спокойнее, если б ее отменили. Но Давыдович, стойкий борец за благосостояние клуба вообще и своей семьи в частности, не опустил руки и, раздобыв длиннющий трос в соседнем казино, повел нас на штурм канализации со стороны улицы. Отбросив третью по счету крышку люка, мы, наконец, обнаружили подземный ход нашей канализации и, поплевав на рукавицы, ввели разведывательный зонд в задний проход трубы. На поворотах канализационных кишок трос упирался и не хотел лезть дальше, но мы, подбадриваемые отставным замполитом Давыдовичем, не сдавались и медленно просовывали трос в пластмассовое нутро канализации.
В три часа приехала Таня. Выйдя из машины, она с интересом наблюдала за нашими эволюциями. Я разозлился. Для рыцаря, упорно добивающегося любви неприступной красавицы, снаряжение у меня было не самое подходящее.
- Чего уставилась, дерьма не видала? - злобно спросил я.
- Видала. У меня унитаз забился. Ты не мог бы сегодня заехать? А зуб завтра запломбируешь!
- Что сильно забился? - поинтересовался я, удивленный таким стечением обстоятельств.
- Нет. Вода медленно уходит. Посмотришь, а?
- А чего ты вчера не сказала?
- Вчера все нормально было. Ты что, не заметил?
- Как-то повода не было.
- Так что, заедешь?
- Не знаю. Если здесь получится. Может, съезжу - посмотрю.
- У тебя получится, я знаю! - сказала Таня, ласково взглянув на меня, и вошла в клуб.
Действительно, через полчаса нам удалось пробить плотину и хлынувшему из трубы дерьму мы радовались как молодые буровики первой нефти.
Остаток рабочего дня я провел в мужском туалете, пытаясь избавиться от специфического запаха, а вечером отправился смотреть вторую серию захватывающих дух приключений дерьма.
Часть 11. Понедельник - день тяжелый.
В субботу и воскресенье я отдыхал, наслаждаясь видом цветущих яблонь и сладким дымом американских сигарет Харьковского производства.
В понедельник приехали Зданович и Бухырин, набравшиеся новых впечатлений и идей. Бухырин соскучившийся по работе, сразу же вызвал меня и Валеру Иванова в офис, чтобы страстно поиметь нас за неправильно сделанные спинки диванов в стриптиз-баре. Валера, любивший получать удовольствие в любой ситуации, стал поближе к кондиционеру и психическую атаку Бухырина, гарцевавшего на кожаном кресле, воспринимал спокойно. Наступила последняя неделя весны, солнце медленно накаляло атмосферу клуба и портить приятные минуты пребывания в прохладном офисе бесполезным спором о таких мелочах как семь диванов с гнутыми спинками ни мне, ни Валере не хотелось. Валера молча разглядывал самурайский меч, висевший за спиной Буха, а я вяло отстреливался гнилыми отмазками старого образца и думал о выгнутой спинке Тани.
- Надо было делать спинки по линиям на стене! Вы что слепые, что ли?! Неужели не понятно?! - продолжал пороть чушь Бухырин.
Когда Бух уезжал, эти корявые синусоиды символизировали верхнюю границу обрезки ковролина, которым заикавшийся от избытка гениальных идей дизайнер мечтал украсить стены стриптиз-бара. Странные метаморфозы, произошедшие с загадочными кривыми за неделю отсутствия Буха, удивили не только меня, но и Валеру.
- По каким именно линиям? - спросил Валера. - Их там много.
- Пошли! - сказал Бух, поднимаясь с заезженного кресла. - Мне надоели ваши отговорки.
Стены стриптиз-бара были разрисованы странными диаграммами, отражавшими сложный творческий путь Романа-дизайнера. На каждой из стен было от двух до пяти жирных черных волн, но достичь выразительности Айвазовского Роман так и не смог.
Бух молча осмотрел стены, присел на один из четырех законченных диванов, поерзал по нему, имитируя движения посетителя, уставшего от женских откровений, и презрительно скривился:
- Не годится - седушка слишком твердая. Будем переделывать, разбирайте.
- Что все? - удивился Валера.
- Да все.
- Столько работы…
- Я не понимаю, чем вы недовольны? Вам деньги платят? Платят. Чего вы еще хотите?
- Кстати о птичках. Доллар растет, а зарплата - нет, - начал я, чтобы поддержать разговор. - Мы договаривались на 150 долларов, а сейчас получаем чуть больше ста.
- И что вы предлагаете?
- Повысить зарплату.
- Клуб не может себе этого позволить… - и Бух затянул песнь о нищем коллеге.
После третьего куплета, повествовавшего о крупных затратах на приобретение кегельбана и отделку нового зала, я перебил Бухырина:
- Я все понял, повышать зарплату ты не хочешь.
- Нет. - Бух в подтверждение своих слов отрицательно махнул головой.
- Когда мы делали беседку ко дню рождения Артура Семеновича, то между делом посмотрели, как у него на доме работают люди. Да ты и сам видел.
Бухырин был частым гостем в строящемся доме Здановича еще три года назад, когда Валера и я работали там постоянно, и уже тогда начал мне надоедать дурацкими советами. Во время командировки Бух приезжал справиться о наших делах почти каждый день и, чтобы поддержать наши силы в последние дни изготовления беседки, привозил маленькие бигмаки с картошкой и кока-колой из соседнего "Макдональдса". Ему не терпелось заткнуть уши клиентам новыми киловаттными колонками, изготовление которых пришлось отложить из-за беседки.
- Так вот, - продолжал я, - получают они столько же, сколько и мы. И я бы не сказал, что мужики очень напрягаются. Последние три дня нам очень мешали работать два каменщика, водитель, сварщик и прораб. Они очень тщательно примеряли кованую решетку на входе в сад, перегородив всякое движение. Из-за них нам приходилось ходить в обход добрый километр с заготовками на плече. За это время мужики успели пробить пару дырок под анкера и три раза уронить ворота. Не знаю, поставили они их или еще нет.
- Это ты к чему? - спросил Бух, поднимаясь с дивана.
- Это я к тому, что мы тоже можем так работать, если зарплата не изменится.
- Не сможете, - обозлился Бух. - Я с вас не слезу! И, вообще, хватит о зарплате! Не злите меня! Не нравится - уходите к Владу. Кстати, Давыдович нашел ему замену, с сегодняшнего дня с вами будет работать еще один мужик. И еще, сегодня должен приехать первый контейнер с оборудованием для кегельбана. Займетесь разгрузкой.
- Что втроем? - удивился Валера.
- Нет, охрана вам поможет. Еще вопросы есть?
- Да. Сколько всего будет контейнеров?
- Четыре.
- Понятно, - я тяжело вздохнул.
- Тогда за работу, булки расслаблять некогда, - напутствовал нас Бухырин, покидая стриптиз-бар.
- А говорил - не слезу. - Валера сел на диван и посмотрел на шест. - Ну, что будем делать?
- Ничего, - ответил я. - Обедать пойдем, до перерыва полчаса осталось, все равно ничего не успеем.
Ни благодарности, ни премии за спасение клуба от нашествия дерьма мы так и не получили, вместо этого Бух подогнал нам нового напарника. Занявший место Влада за обеденным столом Анатолий Анатольевич Териков был той самой заменой, о необходимости которой так долго говорил Бухырин. Териков оказался бодрым маленьким толстячком лет 45-ти с классически правильной плешью на макушке и неизменной улыбкой под пышными усами. Когда Териков, чтобы поддержать знакомство, начал рассказывать старый и длинный как борода Мафусаила анекдот, и сощурил свои маленькие хитрые глазки, я очень сильно развеселился, обнаружив сильное сходство между Териковым и Лениным. Для полноты образа Терикову не хватало только бородки и костюма-тройки. Анатолий Анатольевич, воодушевленный громким успехом первого анекдота, зарядил еще один замученный гимназистами анекдот о Вовочке и учительнице, но его прервал Витя Клименко, звонко ударившийся головой о металлическую балку перекрытия. Балка нависала над неосвещенным входом в бытовку и работала надежнее электрического звонка каждый раз, когда к нам хотел зайти человек, позволивший себе роскошь иметь рост более 172-х сантиметров.
- Б…, мужики. Когда вы ее уже спилите?! - спросил Витя, потирая ушибленный лоб. - Все время забываю, что к вам без поклона не войдешь.
- А-а, мы уже привыкли. - Сказал я.
Внутри бытовки балки перекрытия располагались еще ниже. И в последнее время, ударясь затылком о швеллер, я не ощущал ничего кроме знакомого звона.
- Ты что-то еще хотел сказать? - поинтересовался Валера.
- Да, там контейнер пришел с оборудованием, наши уже собрались, Бух за вами послал.
- Сейчас идем, - сказал Валера, собирая опустевшие банки в пакет. - Ни хрена себе, неделька начинается.
- Лишь бы не заканчивалась так, как предыдущая, - сказал я, переступая через обеденный стол. - Пошли.
Возле контейнера вагонного типа уже собрались два подразделения охраны, восемь будущих механиков сортировочных машин и четыре щуплых юнца, гордо именовавшие себя инструкторами. Увидев группу техобеспечения, усиленную новым кадром, охранники замахали руками и закричали:
- О!!! Где вы ходите?! Мы без вас не начинаем!
Взглянув на внушительную толпу мастеров спорта по боксу и дзюдо под предводительством Вячеслава Николаевича, я понял, что сегодня придется поработать конкретно. Чем больше людей, тем тяжелее ноша, в этом я убедился, тягая трехсоткилограммовый "тайфун".
Полтора года назад, когда еще работал Влад и театральный электрик Гена заходил в клуб не только получать зарплату, мы носили "тайфун" вчетвером по всему залу в поисках удобного места. Через месяц Зданович купил еще один "тайфун" и выделил нам в помощь четырех охранников. Вот тогда я и почувствовал разницу.
Три полуторатонные машины для сортировки кеглей, почти полностью занимавшие первый контейнер, стали весомым подтверждением моей теории. Попотеть пришлось хорошо.
В пять часов следом за вторым фургоном, ставшим под разгрузку, подкатила Таня.
- Иди - отдохни, сказал мне Валера Иванов, первым увидевший красную "девятку". - К тебе вон девочки приехали.
- Где? А-а… сейчас иду, - я отложил в сторону фомку и начал стряхивать пыль с рабочих штанов.
Я очень не хотел общаться с Таней в присутствии посторонних. Она как магнит - стружку привлекала внимание мужчин в радиусе десяти метров. Для того чтобы изображать из себя ковбоя, без труда заарканившего сноровистую кобылку удачи, в присутствии толпы придирчивых критиков, нужен либо врожденный талант, либо приобретенная наглость. Но с этим у меня всегда были проблемы. Каждый раз, когда я садился в машину к Тане, дежуривший у входа охранник считал своим долгом пожелать нам всего доброго и изобразить прощальную ухмылку Сергея Доренко. Тонкий вопрос наших отношений, скорее всего, уже обсуждался в клубе и от этой мысли мне становилось неуютно, как Роману в объятиях дивана. Обычно я отвечал односложными междометиями и, чтобы скрыть смущение, менял цвет лица, маскируясь под Танину "девятку". К сожалению, в этой игре с головокружительным призовым фондом правила диктовал не я.
Стиснув зубы как противотанковую гранату и пригибаясь под перекрестным огнем любопытных взглядов, я пошел к машине.
- Привет! - сказала Таня, опустив тонированное стекло.
Она была в разухабистом миниплатье довольно прозрачного вида и солнцезащитных очках. Переведя взгляд с загорелых коленок на соседнее сиденье, я увидел щуплую брюнетку лет 20-ти в полосатой футболке и кожаной юбке. Девица не спеша разглядывала дым, поднимавшийся от сигареты в правой руке, и не обратила на меня никакого внимания. Не смотря на отсутствие видимых дефектов фигуры и лица подруги, мне показалось, что Таня возила ее с собой в качестве немого свидетельства своей убойной красоты.
- Привет… - сказал я, рассматривая свежие навороты Таниной прически. - Хочу тебя обрадовать.
- Да?
- Да. Выгляни в окно… контейнер видишь?
Таня сняла очки и, посмотрев на задние колеса грузовика, спросила:
- Ну. И что?
- Так вот его нужно разгрузить.
- А это долго?
- Точно не скажу, но на первый нам понадобилось четыре часа.
- Так что, ты со мной не поедешь?
- Наверное, нет.
- А я борща наготовила!.. - Таня нахмурила губы.
- Меня уже покормили, так что не расстраивайся. Скажи лучше, ты ДСП привезла?
- Какое ДСП?
- Ну… заготовки на кухню.
- Нет еще.
- Тогда тебе будет чем заняться завтра.
- А завтра заезжать за тобой?
- Не думаю. Завтра за мной заедут еще два контейнера. Давай лучше в среду.
- Хорошо, - Таня одела очки и потянулась к ключу зажигания. - Пока!
- Пока. Не скучай, - я послал ей мысленный поцелуй и вернулся к нашим баранам.
Часть12. Еще чаю
В среду Таня, не балуя меня разнообразием, заехала с той же подругой на переднем сиденье и я, усевшись сзади, полчаса слушал последние новости из мира моды. Подругу звали Света и эта Света домой не торопилась. Мы приехали к Тане, поужинали. Таня и Света ушли в зал, а я остался на кухне собирать новую мойку. Я делал все настолько тщательно, что аж самому было противно. События последних дней ясно показывали, что место тут не рыбное и долго сидеть здесь - значит попусту тратить время. Еще, чего доброго, удило треснет, застоявшись без работы. Но даже этот очевидный факт не мог заставить меня гнать шару.
В восемь часов Таня вышла на кухню. Она была в том же возбуждающем миниплатье, что и в понедельник.
- Собралась отдыхать? - спросил я, откладывая в сторону дрель.
- Да, - сказала Таня, открыв холодильник и доставая бутылку. - Водки выпьешь?
- Нет спасибо, работать надо, - я не любил пить в женской компании.
- Как хочешь, - Таня взяла бутылку водки и провела пальцем по запотевшему стеклу. - А то б выпил.
- В следующий раз, - пообещал я.
Таня приготовила закуску из апельсина и, захватив водку, ушла в зал. В начале двенадцатого раздался звонок в дверь и я, уменьшив громкость приемника, пошел открывать. На пороге стоял какой-то мрачный хмырь с короткой стрижкой и накачанным лицом. Увидев меня, он не удивился и не поздоровался.
- Таня - дома? - спросил он и посмотрел на закрытую дверь зала.
В этот момент дверь открылась и в коридор вышла Таня.
- Проходи, - сказала она. - Я сейчас.
Взяв на кухне еще один апельсин, Таня вернулась в зал. Туда же прошел и мрачный тип. Я вернулся на кухню. Из всех возможных вопросов, справедливо возникающих в связи с появлением мрачного типа, меня больше всего интересовал только один: "где я буду спать сегодня ночью?".
В день моей свадьбы каждый тост за здоровье молодых дружка, приехавшая из другого города, сопровождала следующим замечанием: "это все хорошо, но где я буду спать сегодня ночью?". Она достала этим вопросом не только меня, но и дружка Коромыслина. Егор, хвативший лишку "под горячий перец", обещал устроить дружку на ночлег в своей комнате с тем условием, что она больше не будет задавать глупых вопросов и отвлекать нас от водки. На следующий день я спросил Егора, как ему понравилась дружка. "Да ну ее! - расстроился Егор, - уж очень крикливая, фильмов насмотрелась и воображает себя дикой орхидеей. Хорошо хоть спину не расцарапала, а то б я ей, точно, врезал. Теперь не знаю, как родителям в глаза смотреть…".
Я продолжал неспешно собирать мойку, резонно решив, что где-нибудь обязательно посплю. Около часа ночи я услышал, как хлопнула входная дверь, и через пару минут ощутил жжение в области спины. Возле холодильника, сложив руки на груди, стояла Таня и молча смотрела на меня тем странным взглядом, от которого хочется сорвать с себя одежды и взобраться на пальму, огласив джунгли душераздирающим криком и стуком в грудь.
- Не смотри так, - попросил я и перевел взгляд с ее глаз на свои кеды.
- А как я смотрю?
- Опасно смотришь, могут быть неожиданные последствия.
- Я всегда так смотрю.
- Нет, к сожалению не всегда, я бы заметил.
- Чай будешь? - спросила Таня, отклоняясь от холодильника и от темы.
- Буду.
Таня прошла к мойке, включила электрочайник, достала из шкафчика над мойкой чашки, сахар и заварку. Мои приготовления к чайной церемонии были не менее тщательными. Я убрал со стола дрель, сдул опилки с табуреток и придвинул пепельницу поближе к себе. Пока Таня заваривала чай, я занял удобную позицию в углу стола и молча любовался совершенством ее ладно скроенной фигурки, над созданием которой Творец хорошо попотел в свое время, в форме её груди явно просматривались сверхурочные.
- Представляешь, пока он был здесь, его машина ждала, - сказала Таня, ставя чашки на стол.
- Тебе водителя жалко?
- Нет, водителю должно понравиться. Он на такси приехал.
- А чего он хотел?
- Да все того же, - Таня опять посмотрела на меня то ли заинтересованным, то ли осоловевшим взглядом.
- А-а. Ну и как?
- Да никак… ты ж не маленький - сам все понимаешь…
- Понимаю, - сказал я, хотя абсолютно ничего не понимал.
- Стоит мне познакомиться с парнем, как он начинает воображать, что влюбился в меня и покоя не дает. Устала я уже от них, не хотят понимать, что это просто увлечение, обижаются. По телефону звонят, этот даже приехал среди ночи, еле успокоила.
- М-да… сочувствую, - мне действительно стало жаль неудачливого конкурента.
Я, вообще-то, уже распрощался с планами соблазнения Тани и мечтал поскорее закончить ремонт и убраться подальше из зоны действия ее очарования, но Таня продолжала сидеть рядом со мной и своим откровенным платьем прозрачно намекала, что предаваться отчаянию еще рано.
- Еще чай будешь? - спросила Таня, судя по всему, спать она пока не собиралась.
- Нет лучше - кофе.
- Хорошо, - сказала она. - А я еще чая выпью.
Таня приготовила напитки и очистила забитую окурками пепельницу.
- М-м-м! Отличный кофе! - сказал я, отпив пару глотков.
- Правда?! Мне все говорят, что я готовлю кофе лучше всех.
- И не только кофе, - я закурил сигарету и медленно выпустил дым. - Ты не только хорошо готовишь, но и одеваешься так, что приятно поглядеть.
- Шаришь! - Таня опять облучила меня взглядом, от которого добрый десяток японцев позеленел бы от вожделения.
- Ну так! - не стал отрицать своих способностей я.
Таня довольно поерзала на табуретке, расправляя полупрозрачное миниплатье.
- Видал?! - спросила она, положив на стол передо мной левую руку, украшенную золотой цепочкой. - Знакомый подарил!
Цепочка, опоясав запястье, соединялась с кольцом в виде змейки, надетым на средний палец и должна была вызывать ассоциации с Клеопатрой, но мне почему-то вспомнилась "колыбель для кошки".
- Ну-ка, ну-ка! - я провел подушечками пальцев по цепочке, между делом нежно касаясь Таниной руки.
- Нравится?! - Таня ободряюще улыбнулась.
- Подожди, сейчас ты услышишь мнение специалиста, испортившего зубы на запасах алмазного фонда, - я взял кисть ее руки и, положив на правую ладонь, поднес к своему лицу. Продолжая нежно поглаживать цепочку пальцами, я закрыл левый глаз, а правый многозначительно прищурил.
Таня не сопротивлялась, непонятная процедура ей даже нравилась. Я положил руку, обвитую цепочкой, на оголенное бедро Тани и еще несколько раз провел пальцами по змейке, касаясь не только руки, но и ноги.
- Да, отличная работа. Представляет несомненную художественную ценность.
- Мне тоже нравится, - Таня положила руку на стол и посмотрела на змейку.
Я продолжал зачарованно смотреть на Танины ножки, способные удовлетворить даже такого требовательного эстета как Пушкин.
- А ты что так смотришь? - спросила Таня, перехватив мой взгляд.
- Да вот… лето еще не начиналось, а ты уже загорелая, как будто месяц на море провела.
- Это я только три дня загорала.
- Не может быть?! - искренне удивился я и рассказал Тане историю о том, как много лет назад я пять месяцев плавил мозги на верхней палубе под жарким тропическим солнцем, надеясь загореть по-настоящему. Загар не держался на моем теле больше недели, но я не покидал верхнюю палубу даже в последние дни октября в Средиземном море. Покрываясь гусиной кожей под напором холодного ветра, я мечтал о том, как через пару недель приду домой и все друзья обалдеют, увидев мой загар. В ноябре тяжело похвастаться загорелой кожей просто так и потому предложение друзей сходить в баню я воспринял с удовольствием. Но когда мы пришли в баню и разделись, я с сожалением отметил, что уступаю по степени загара Егору Коромыслину и соседу Биллу. Мои зубы и то были более темными, чем кожа. С тех пор я загорал очень редко и очень неудачно, так как в основном обгорал.
- Я никогда не обгораю, - гордо сказала Таня. - Могу хоть целый день на солнце пролежать.
И Таня начала рассказывать об уникальных возможностях своей кожи, о поездке из интерната в пионерский лагерь, о драках с пацанами и о разборках с подругами.
Таня медленно открывала передо мной золотые страницы своего босоногого детства, а я согласно кивал головой не в силах оторвать взгляд от ее лица. Я испытывал райское блаженство и был готов сидеть ночь напролет и любоваться Таней, делая вид, что слушаю ее.
Когда стрелки часов, висевших над газовой плитой, подобрались к цифре три, я неудачно кивнул верхней челюстью, так что со стороны это больше походило на зевок.
- Ладно, не буду тебя задерживать, - сказала Таня, заметив мое движение.
- Ничего-ничего, - сказал я и подумал: "неужели - все?".
- Тебе, все-таки, завтра на работу. В Надиной спальне Светка спит. Я тебе в зале постелю, на диване, он очень удобный. А ты пока помоешься.
Я вспомнил оба дивана, стоявшие в зале, и сильно засомневался в их удобствах, но спорить не стал. Когда я выходил из ванной, Таня была на кухне. Я пожелал ей спокойной ночи и вошел в зал.
Диван номер два оказался раскладным и в развернутом виде занимал половину зала, между ним и Романским диваном остался узкий проход шириной около сорока сантиметров. Я снял рубашку и, бросив ее на Романский диван, выключил свет. Пока Таня плескалась в ванной, я беспокойно ерзал по дивану. Мне в голову опять залетела шальная мысль о том, что Таня меня хочет, но, как и я, стесняется об этом сказать. В комнате было темно, за балконным окном виднелся силуэт пылесоса, очерченный лунным светом, и тускло горела маленькая красная лампочка на панели телевизора.
"Сейчас она зайдет, - мечтал я, - и спросит: ты спишь? Нет, скажу я, не уходи, давай поговорим… нет, не так… Вот сейчас она будет идти и, споткнувшись о диван в темноте, как бы случайно упадет в мои объятия, а я тогда… О!.. я тогда!.." - от предвкушения счастья я зажмурил глаза и, пропустив общие детали, о правдоподобности которых должна позаботиться Таня, представил, как буду нежно ласкать языком ее шейку и мочки ушей, слегка касаясь пальцами ее затылка. Потом буду водить влажными губами по ее бедрам и щекотать клитор усами до тех пор, пока она не застонет от вожделения и, уцепившись за спасительную соломинку, не отпустит ее до утра.
В это время открылась дверь и, скользнув халатом по моему лицу, Таня скрылась в спальне. Она не споткнулась и ничего не сказала…
