donbass.org.ua | авторы и тексты | прислать работу | другие ресурсы | гэстбук
Точка Джи. Краткий курс полового воспитания для детей из отдалённых районов больших городов
Микрорайону Текстильщик города Донецка посвящается
- Ты будешь жить как Христос за пазухой, ни в чём не будешь знать отказа, на что пальцем своим укажешь, то твоим и будет. Чё ещё тебе нужно? Замуж за меня? Куда я свою дену и детей своих? А у меня скоро стоять перестанет, на кой я тебе такой нужен буду? Как сыр в масле кататься будешь. Других вон бесплатно трахают, обещаниями одними кормят, на спину падают с ногами раздвинутыми, а в итоге - шиш им с маслом. Подружки твои сдохнут от зависти, когда узнают с кем трахаешься. Меня тут все знают, никто мне и слова сказать не может, каждая падла пресмыкается, мечтает оказаться на твоём месте…
Монолог этот произносил солидный мужчина лет сорока, одетый с провинциальной безвкусицей, но с претензией на человека высшего сорта. На столик полупустого городского кафе были выложены все атрибуты: барсетка, мобильный телефон, внушительная связка ключей. Слушателем монолога было юное создание лет тринадцати, - юное возрастом, созревшее, однако, довольно рано: фигура девочки легко угадывалась под жёсткой курткой из джинсовой ткани, соблазнительные коленки под столом пребывали в суетливом движении, напрягались многообещающе бёдра. Собственно, весь внешний вид её говорил о том, что не напрасно старается семейный претендент на человека высшего сорта, не зря излагает перспективы обеспеченного, но порочного будущего.
Девочка в джинсовой курточке была не единственной слушательницей. За соседним столиком, лениво закинув ногу на ногу, сидел молодой человек лет двадцати пяти, внимающий словам барсеточного человека с подозрительным вниманием. Мужчина продолжал говорить что-то ещё, однако для молодого человека слова потеряли своё звучание. Казалось, содержимое городского кафе (несколько столиков и стульев, прилавок, зеркало, вешалка, посетители, изо всех сил делавшие вид, что не слышат непристойного предложения), застыло, как бывает, когда замешиваешь тесто, и вдруг останавливаешься, - останавливается и послушная масса в ёмкости. Тем более, нижнюю половину лица мужчины закрывала голова девочки. Лишь только стремительное движение автомобилей за окном разрушало иллюзию застывшего теста, да ещё тонкая нить сигаретного дыма, сопровождавшую соблазнительное предложение. Молодому человеку казалось, что по запаху он может угадать марку сигарет, которым отдавал предпочтение барсеточный мужчина, так сильно обострилось восприятие невольного слушателя. Молодой человек не старался особо в разглядывании артиста моноспектакля, бросил беглый взгляд один или два раза, рассеянно и скучно, посвятив больше внимания, скорее, девочке-подростку, чем барсеточному мужчине, но в какую-то долю секунды (официант ловко обогнул пустующий столик, закрылась дверь за ушедшим посетителем, подобно блику солнечного света в кафе на короткое время проник шум автомобилей), молодой человек переменился из ленивого и скучающего сноба в гибкого хищного зверя. Предмет, который извлёк он из внутреннего кармана пальто, логично завершил его мрачный облик: чёрные, как смоль волосы, чёрные, цепкие глаза со зрачками-точками, чёрные брюки и чёрные лаковые туфли, - чёрный большой пистолет появился в руках молодого человека. На прицеле немедленно оказалось основание тугой детской косы из густых русых волос, а поверх макушки округлились глаза с красными прожилками, глубокими морщинами покрылся лоб барсеточного мужчины, цвет лица стал землисто-серым. Дальнейшее действие молодого человека (выстрел) получилось каким-то медицинским, что ли. На цель свою смотрел он, как патологоанатом смотрит на обмякший труп лежащий на цинковом столе, или вот как хирург смотрит на распанаханные в процессе операции внутренности неоперабельного больного, пребывающего в глубоком наркотическом сне. Должно быть, именно поэтому крышка черепа девочки, обезображенного выстрелом с близкого расстояния, отскочила вверх в естественном полёте, трепетное тельце отбросило вперёд, на столик, но ничего не перевернулось, в таком возрасте даже смерть не производит переворотов, тело обмякло на полу несуразной кучей тряпья, а в следующее мгновение молодой человек увидел то, что и ожидал увидеть: лицо барсеточного мужчины, щедро украшенное кровью и частичками мозга. Мужчина мигнул, - с ресниц стекала медленно остывающая кровяная масса. Со своего места молодой человек видел также наплечную кобуру под кожаным жилетом барсеточного мужчины, но ответного выстрела не последовало, мужчина продолжал сидеть в паническом оцепенении, со скрюченными пальцами, обагрённым кровью лицом. Молодой человек расслабился. Сделал шаг вперёд, - мужчина продолжал сидеть неподвижно, смотреть в точку, откуда вылетел кусочек свинца, размозживший девочке голову. Хладнокровно переступив мёртвое детское тело на полу, молодой человек стволом пистолета раскрыл пухлый ежедневник, лежавший на столе. Прочитав имя владельца, он вытер губы рукавом пальто, свободной рукой взял со стола связку ключей, и покинул заведение общепита. В полной тишине: по странному совпадению автомобильная дорога за окном опустела всего на несколько секунд.
Первой после ухода молодого человека закричала кассирша.
Свойство сна - до последнего не терять связь с миром бодрствующих. Мама моя пришла, сказала она. Мг, сказал он, и не думая просыпаться, хотя следовало бы уже не только проснуться, но и встать, и почистить зубы, и приготовить завтрак, поскольку всего четверть часа назад Артём погасил противный зуммер китайского будильника. Запаха катастрофы он не почувствовал, когда открыл дверь - нараспашку, без пяти минут гостеприимство, без пяти минут восемь - женщине, которая по странному совпадению приходилась матерью девушки, оставшейся на ночь у Артёма.
- Я надеюсь, вы не пользуетесь антигормональными таблетками, - с места в карьер (возможно - в галоп) взяла мамаша.
- Вам также доброе утро, - сонно и равнодушно отозвался Артём. Катастрофа не состоялась. Мамаша не то сама опаздывала на работу, не то поняла, наконец, что изменить уже ничего нельзя.
- Ни в коем случае нельзя пользоваться противозачаточными контрацептивами, - продолжала она, ничуть не смущённая внешним видом молодого человека открывшего ей двери (летние шорты, из-за пояса которых видна резинка классических семейных трусов). - У меня есть знакомая фармацевтиха. Она говорит: нельзя пользоваться гормональными противозачаточными контрацептивами. Иначе…
- Фармацевт - это не врач, - бесстрастно прервал женщину Артем. Удивлению её не было предела.
- А кто же она?!
- Всего лишь фармацевт, - сказал он. - Как в большом самолёте можно найти бортмеханика, радиста, бортпроводницу и пассажиров… Но пилот будет один-единственный на весь самолёт.
В их общении, стараясь по возможности быть незаметной, мелькала тень бессовестной дочери, наплевавшей на родительское требование "до одиннадцати", бросившей вызов злой и вредной и зловредной матери, и, тем не менее, не впервые оставшейся на ночь у любимого мальчика. В то же время, мальчику уже перевалило за двадцать пять, и он был отнюдь не в радости, оттого что первой, кого он увидел сегодняшним днем, едва оторвав от подушки голову, стала мать его любимой девочки. Девочке, между тем, уже стукнуло двадцать лет.
Могло случиться хуже. Взамен антигормональной матери солнечное апрельское утро могло предъявить Артему отца любимой девушки, но старушка судьба основательно застраховала стареющего мальчика от подобных визитов, антигормональный отец расстался с антигормональной матерью много-много лет назад.
- Самое надёжное - презервативы, - продолжала мамаша. - Или, вы уже не мальчик, могу быть откровенна, вам нужно в самую важную секунду передавить свою пиписку рукой…
- Мама!
У Артёма отвисла челюсть. Невероятным усилием он выдавил из себя:
- Делаю всё, что в моих силах…
- Это в ваших силах - передавить, - сказала антигормональная невыносимая женщина, и пригвоздила и Артёма, и свою дочку к месту выразительным взглядом.
Самым болезненным и запоминающимся в появлении матери любимой девочки, было даже не антигормональные реплики, или само невыносимое присутствие антигормональной матери, а то, что Артём остался без прощального поцелуя в щёку, и следующий момент такой должен был выпасть лишь несколько дней спустя. Так случалось каждый раз, когда любимая девочка оставалась у своего любимого мальчика на ночь. Банальная форма родительского наказания. Сиди дома, и никуда не выходи. Смешно. В двадцать лет - смешно…
В пене из зубной пасты ответственности было не так уж и много, однако, даже слепой наблюдатель смог бы понять: не отстаивать девичью честь явилась антигормональная мамаша в квартиру Артёма, набивала дочери цену, вот, если родительская забота вытянула потенциального зятя из постели, нагретой телом единственной дочки, если запрещено гулять после одиннадцати вечера, - значит девочка из порядочной семьи, не дешёвка, соком с водкой не возьмёшь, полупьяно хихикающей в постель не затащишь. Антигормональная тематика основана на факторе привязанности: если без таблеток, значит с презервативом; с презервативом неудобно и не те ощущения, значит остаётся высунуть вовремя; высунуть вовремя удаётся не всегда и не всем, значит будет ребёнок; будет ребёнок, куда потом он денется, мальчик Артём? Однажды он имел глупость на официальном уровне спросить разрешение на святотатство, - имел удовольствие видеть антигормональный спектакль: как?! Моя дочь?! С вами?! Всю ночь?! Да вы с ума сошли, молодой человек!!! Прикрыв тогда от обилия фальши глаза рукой, Артем устало представился: "Меня зовут Артём". А ведь тогда уже встречался с любимой девушкой не первый месяц.
Ещё смешнее: мнение её матери разделяло множество родственников, не таких активных, но многочисленных, вечно путающихся под ногами, всё намеревающихся напомнить о невинности девочки из Пролетарского района. В общениях с ними Артем высказал вслух отсутствие своих сомнений в невинности, не задумывался бы о девственности своей подруги и вовсе, если бы тема не поднималась вновь и вновь, если бы не попадала в его поле зрения активная антигормональная мамаша, если бы не было так много пассивных свидетелей легендарного прошлого его любимой девочки на территории Пролетарского района. Прошлое выпирало изо всех щелей - как вот если надувать детский шарик, засунутый в решетчатую коробку…
Мыльная пена стекала в сток раковины, Артем услышал свист чайника. Звук, чуть менее противный, нежели писк китайского будильника, однако возобновить течение мыслей удалось лишь тогда, когда кипящее и свистящее чудовище было укрощено. Артём посмотрел в солнечный апрель за окном, и спросил себя, почему в такой прекрасный день голова его непрошено и ревниво наполняется пролетарской грязью. Неужели оттого, что первым бодрствующим персонажем вышла антигормональная мамаша?
Ничего подобного.
Просто он не успел заглянуть в глаза своей любимой девочке.
И не сможет этого сделать в течение нескольких наказательных дней. Пустяк, в сущности, разлука сближает, но чего она будет стоить бедной девушке с легендарным прошлым? Многочасовая материнская езда по ушам, относительно того, кто, где и как должен зажать и пережать. Обойма огнеопасных подруг, которым повезло несколько меньше, потому что ответственных взрослых мальчиков на белом свете не так уж и много.
Довольно часто Артёма посещало почти мальчишеское желание спросить в упор, быть может даже прибегнуть к пыткам со средневековой плесенью на них, чтобы достучаться до мутных глубин сознаний многочисленных родственников, и вызнать истину: так ли весь этот пролетарский отряд уверен в невинности и непорочности пролетарской девочки, верят ли они сами в её чистоту? Что, верят, даже после нескольких ночей проведённых вместе с любимым мальчиком? Даже если мальчик этот - не первый? Уж в этом широкая антигормональная пролетарская общественность не сомневалась, поскольку до Артема наблюдала предыдущих любимых и единственных, когда главный редактор находился только лишь в обозримом будущем, и его скромная персона не успела коснуться горизонта Пролетарского района.
Если не верили, значит религия их была вымыслом, основанном на ряде мифов, щедро поставляемых антигормональной, противозачаточной матерью. Лицам, старше тридцати пяти лет, пройти в отдельное помещение, всё равно вам никто не верит, потому что призвание у вас такое - идеализировать своих детей, даже если вернулись они с панельным клеймом на позорном месте…
"Климат сейчас такой", - говорил трижды заклятый друг детства Рубен, хорошо осведомленный в делах Пролетарки, и панельной территории, и непуганом бульбуляторном поколении. На днях Артём имел возможность ознакомиться с процессом изготовления гашишного препарата из пары полуторалитровых пластиковых бутылок. В его молодости пользовались обыкновенными папиросами. Боже, как я стар, думал он тогда, наблюдая за деяниями своей любимой девушки. Это устройство работало, трава не пропала даром, - неужели антиконтрацептивная мамаша энд компани не догадывались о мануальной ловкости девочки из Пролетарского района? Конечно же, не догадывались! Моя дочь ни-ког-да, слышите, никогда не станет принимать наркотики, или антигормональные препараты! Всё это - удел детей из непорядочных семей! Вот так! И пусть всякие проходимцы из полуинтеллигентных семей не думают, что…
- Ах, мать вашу так! - воскликнул Артём. Ручка нагретой газовым пламенем сковороды была садистки горячей, оставила на ладони клеймо. Хоть не на том месте, о котором так злобно думал Артем.
Фабричный гудок расположенного неподалёку хлопчатобумажного комбината возвестил о начале нового рабочего дня. Пора было идти на службу.
В церковь."Ревность - сомнение в чьей-либо верности, любви. Может проявляться весьма широкой гаммой чувств - от лёгкого иронического подтрунивания до вспышек гнева, неприязненного отношения, ненависти вплоть до жестокой злобной мести и убийства подозреваемого в измене или реального её побудителя (любовник, любовница и др.). Ревность может быть односторонней (муж ревнует жену или наоборот), и взаимной - двусторонней. Ревность присуща всем людям и может проявляться примирительно-доброжелательно, даже способствовать усилению любви, взаимной тяги друг к другу. Ревность яростная, злобная, жестокая неминуемо ведёт к разладу семейно-брачных отношений и взаимоотношений половых партнёров. Для возникновения ревности могут быть как объективные (ложные и действительные), так и субъективные причины. В первом случае возможно действительное или воображаемое появление в интимных отношениях между супругами или половыми партнёрами третьего, а то и четвёртого лица (у того и другого - "кто-то"), внезапное, неподготовленное изменение режима сексуальных отношений (более редкие контакты, изменение техники полового общения) с пристрастными допросами ("в чём дело?", "откуда это?", "кто научил?" и т. д.). Во втором случае может иметь место действительное изменение сексуальных потенций партнёров, чаще в сторону ослабления. Причин для подобного предостаточно, не последнее место среди них занимает алкоголизм, в частности из-за ослабления сексуальной состоятельности подверженных ему лиц. Достаточно аргументировано мнение, что, чем менее воспитан в общечеловеческом смысле человек, чем менее он образован, чем ниже его интеллект и интеллигентность, тем более безобразны проявления у него ревности, в т. ч. распространяющиеся на сферу половых отношений. Специалисты условно выделяют несколько видов ревности: собственническая (объект любви рассматривается ревнивцем как безраздельно принадлежащая ему вещь); соперническая (в каждом человеке ревнивец видит соперника); тираническая (ревнивец выступает в качестве тирана своей жертвы, даже получает удовольствие от причиняемых страданий); ущемлённости (у ревнивца тревожно-мнительный характер, какой-либо комплекс неполноценности, склонность преувеличивать собственные неприятности); обращённая (ревнивец оценивает своего сексуального партнёра исходя из собственного опыта неверности); привитая (ревность зарождается под влиянием принципов "все мужчины (женщины) таковы") и т.д. Несмотря на свою условность, подобная классификация может быть использована врачом сексопатологом, сексопсихиатром и самим ревнивцем для анализа, самоанализа и выбора способов предупреждения или лечения возможных негативных последствий ревности.".
Обладая скверным произношением, Артём ставил в тупик множество своих знакомых о второй работе. "Где работаешь?" - "В церкви"; вместо "церкви" слышали "в цирке". Ну да, храм с ареной и балконом, а на балконе клоуничают за пюпитрами хористы. Между тем, с каждым годом всё стрёмнее жилось верующим, а служителям храма приходилось вдвойне сложнее, поскольку служение их отдавалось непосредственно Создателю, что властями не поощрялось, и потому церковь на цирковую арену походила слабо. Скорее - на эшафот. Вот почему в голосе регентши Риммы Константиновны проскользнула трещина, когда спросила она: кто из хористов придет на ночное пасхальное богослужение.
Минута размышлений была критической. В такие моменты решается, кто чего стоит, и стоит ли вообще. Артем поднял-опустил руку, его тут все знают, даже если крест величиной с тыкву на шее будет висеть, когда пойдёт прогуляться по улицам вдрызг пьяный, менты и слова не скажут, и пальцем не тронут. Тенор Рома с подростковой отчаянностью рявкнул: "Я!". Ещё один стареющий мальчик. Две альтихи, Ирина Яковлевна и Зинаида Прокопьевна, пошептавшись, в декадентском стиле выразили своё возможное присутствие на ночной службе, "если с транспортом всё получится". Китайский бизнесменовый баритон Гриша Ли сказал, что готов прийти на любую службу, в любое время, если ему разрешат пользоваться мобильным телефоном. Без телефона господин Ли как без рук. Он у него новый, блестящий, с несколькими мелодиями. Сразу же родился диспут, начатый появлением злого мобильника в незапамятных временах. Артём подумал, всё это похоже на драку, приговорённых повешенных за самый тёплый угол в камере. Распятие на шее - и ты потенциальный преступник, а здесь спорят о применении мобильной связи в храме, который завтра, возможно, сотрут с лица земли.
Оставалось сопрано, на сегодняшней службе отсутствовавшее, и Артём уже приготовился принять равнодушный вид, и напрягся тенор Ромочка, но регентша ничего не спросила, начала собирать ноты. С недовольством Артём понял, что путь к станции метро ему придётся преодолевать на пару с занудным тенором. Ничего не знающим о антигормональных раскладах тенором. Ничего не ведающим о девственно чистых простынях Пролетарского района тенором Ромочкой. Абзац.
- Фестивалила целую ночь, потому и не пришла, - хмуро сказал Рома, потирая ладонью шею. - А мы теперь без неё, как член без яиц. В задаче всю неделю будем: придёт - не придёт.
- Придёт, - отозвался Артем. Автоматически он зафиксировал вторичное упоминание мужского полового органа за сегодняшний день. Чтобы хоть как-то объяснить свою уверенность в наличии сопрано на Пасху, он добавил:
- Не она, так ещё кто-нибудь. Римма пригласит. Не всех же её подружек на сто первый километр выслали. Она как-то осталась…
В каждой церкви помимо священников и обслуживающего персонала, всегда есть запоминающиеся персонажи. Так, здесь был чокнутый бесноватый придурок, высоченный, как каланча. Особых хлопот прихожанам он не доставлял, типало его как-то странно во время чтения Евангелия, да окропления святой водой. За его типание циничные хористы прозвали его Майклом Джексоном, было что-то от "лунной походки" в его типаниях. А однажды, зимой, перед Рождеством, Джексон так рьяно отбивал поклоны, что от свечек загорелась грязнущая нечесаная шевелюра на его голове. С диким криком чудаковатый прихожанин бросился вон их храма, и прямо с крыльца прыгнул в ближайший сугроб - головой. С той поры хористы называют его "Маленьким купальщиком".
Была ничуть не менее полоумная женщина, прежде готовившая обеды самому владыке, за что-то изгнанная из святой кухни, и нашедшая себе приют в отдалённом от центра храме. В любой момент могла она задрать юбку, на радость ребятне попрошайкам, и рассказать всем любопытствующим, из-за чего именно распался её обеденный союз с владыкой.
Здесь можно упомянуть и звонаря-педераста, и воров-пономарей, и колдунью-казначейшу - не то, всё не то, не с них начался крах православной церкви. Артём не помнил, когда появился на пороге их храма старичок в очках на носу, и во всём помятом, что было на нём из одежды. Молился, и поклоны отбивал старичок исправно, однако в карманах пиджака с многочисленными заплатами, всегда держал он газетные вырезки, не менее потрёпанные, чем он сам. В вырезках, чёрным по белому рассказывалось, как в какой-то церкви, прямо в алтаре оперативные органы нашил тучу гашиша с героином, в другой - документы на нелегально вывозимых за кордон младенцев, в третьей - оружие, и опять наркотики, в четвёртой просто взяли да и вывезли под белы рученьки настоятеля в другой казённый дом - за многочисленное совращение малолетних. Копились, копились вырезки в поношенном пиджачке потрепанного старичка, вначале было всё это где-то далеко, а потому неправда, но на втором курсе института вызвали Артема с лекционной пары в деканат, проявили вероисповедание, а потом обшмонали квартиру его родителей безо всяких оснований - только потом выяснилось, что без оснований, и что "без оснований" означает одно: шмонали потому, что студент второго курса на груди носил крест с телом Спасителя всего рода человеческого.
Сейчас Артём почти неприкасаем: главный редактор, больше даже чем журналист. Задень, всё равно по какой причине, - следующим же днём на первые полосы выскочит: "МВД и гестапо - одно лицо". Но таких, как он - единицы. Вот и потирает Ромочка шею, повреждённую в объяснениях с ментами. Не иначе как крестик сорвать хотели.
- Радуйся, что серьгу из уха не рвали - ходил бы сейчас без уха, - сказал ему Артём.
- Зато крест остался, - выпускник музыкального училища гордо продемонстрировал меленькое серебряное распятие. - По наследству достался, от бабки. А ей…
- Рассказывал, рассказывал уже, - прервал его Артём. Пронзительно и ярко в глаза ему сверкнул луч солнца, отражённый хромированной деталью какого-то автомобиля. Щурясь в ответ, Артём размышлял, что бы это могло значить, еще не подозревая о трещине в своём сознании.
- А почем бензин сейчас? - спросил главный редактор, чем отвлёк влюбленного Ромочку от рассуждений вслух о теперешнем местонахождении девочки, исполнявшей партию сопрано…
Нечего лицемерить, думал Артём. Вот раскрыть бы сейчас перед Ромой все карты, интересно, что доведёт его до инфаркта в таком юном возрасте: рассказ о пребывании антигормональной матери в квартире Артёма, или легендарное прошлое её дочери? Тенора - народ ранимый, нервный, с копыт свалить можно одним только намёком о платном вагинальном сексе, какой, должно быть, в ходу у священников перед самым их разоблачением. То ли слишком мало пользовались подобным сексом, то ли недостаточно много толкали в алтарях наркоту; зависла православная церковь между точкой поднебесной и точкой на дне абсолютного разврата и грязи, и теперь, в любой момент могла устремиться камнем на дно, или же устремиться ввысь, в обратном от зловонного дна направлении.
У спуска к платформам, в пассажирской массе Артём, ненадолго расставшийся с апрельским очарованием, словно занёс разборчивые прописные буквы в свой ежедневник: треугольник без одной грани. Девочка с сопрановой нежностью в голосе была равнодушна к чувствам тенорового Ромочки (тот случайный поцелуй - не в счет). Ромочка ревновал её к неизвестности, не подозревая, кем ей теперь приходится Артём, не зная о том, что по ту сторону, вне его внимания, лежит такой же треугольник, цельный, вылитый, будто из чугуна, с крепкими гранями, поди, попробуй разорви. Третьей вершиной было прошлое Принцессы из Пролетарского района."Дефлорация (лат. de - удаление, устранение + flos, floris - цветок, молодость, девственность), нарушение целостности девственной плевы. Обычно происходит при первом половом сношении, иногда, в зависимости от строения, девственная плева растягивается и остаётся неповреждённой после неоднократных половых актов. Сопровождается незначительным кровотечением, хотя нередки случаи, когда его нет. Дефлорация бывает полной и неполной (частичной). Обычно наблюдается один - два разрыва, реже - больше. Неполная дефлорация может иметь место при неосторожном вестибулярном коитусе, грубом гинекологическом осмотре, травме половых органов, онанизме, глубоком петтинге, интроитусе (интроекции) небольшого по объёму полового члена и т. д. При бурном и грубо проведённом половом акте (особенно в состоянии алкогольного опьянения) возможны глубокие и болезненные разрывы не только девственной плевы, но и слизистой преддверия влагалища, иногда промежности.
Акт дефлорации психологически остро воспринимается девственницей. Диапазон испытываемых при этом переживаний - от панического страха и ужаса происходящего (сопровождающих изнасилование) до радостно-благодарного чувства отдачи любимому человеку. В норме через 3-5 дней после дефлорации края нарушенной девственной плевы заживают и половая близость не вызывает болезненных ощущений. В этот период необходимо особенно тщательно выполнять правила гигиены половых органов.
Дефлорация - как сделать правильно? Отношение к девственности во все времена было различным. В истории человечества были культуры, которые придавали ей большую и малую социальную значимость. В наше время отношение к девственности у большинства людей разное: одни считают ее символом целомудрия, в то время как для других - это символ "синего чулка". Эти обе точки зрения - полная ерунда. Сейчас девственность означает лишь отсутствие сексуальных отношений. Отношение к половой жизни в наше время упростилось. Теперь сексуальные отношения в большей степени служат разрядке, снятию полового, эмоционального и психического напряжения.
Каков бы ни был возраст, опыт девушки, даже если она уже не девственница, сказать "нет" - ее право. Оно всегда остается за ней, даже если она позволяет своему парню целовать. Но если девушка еще в самом начале решила остановиться на уровне платонических отношений со своим другом, и он при этом намекает ей на занятие сексом, она должна предупреждать своего друга заранее.
Некоторые девушки занимаются любовью только для того, чтобы удержать при себе парня или покрепче его привязать, но делать это - бессмысленно. Лучше к такому способу не прибегать, его действие - кратковременное. Некоторые никак не могут остановить свой выбор на ком-то одном. Они вступают в близкие отношения сразу с несколькими парнями. В общем-то, никакой ненормальности в этом нет, но, это может быть вызвано комплексом неполноценности или неуверенностью в себе.
Телевидение, кино, бульварные романы внушают, что любовная страсть длится вечно и уж если вы нашли друг друга, то всю оставшуюся жизнь проведете вместе. Увы, это совсем не так. Страсть рано или поздно проходит, поэтому сексуальные отношения должны быть дополнены другими чувствами. Это уважение, забота, нежность, понимание - все чувства, которые и составляют любовь.
Если девушка действительно считает, что уже созрела и готова вступить в интимные отношения, тогда нужно подумать, прежде всего, о безопасности. Во-первых, никакого алкоголя якобы для расслабления; во-вторых, подготовить удобное место, так чтоб никто в ответственный момент не помешал; в-третьих, позаботиться о наличии противозачаточных средств, то есть презервативов. Эти вопросы необходимо обсудить откровенно, без всяких недомолвок. Около 70% подростков, которые ведут активную сексуальную жизнь, не пользуются никакими предохранительными средствами. От них очень часто можно услышать такую отговорку: "Мы этим не так часто занимаемся". Некоторые же считают, что первые сексуальные эксперименты безопасны. На самом деле приблизительно 200 тысяч девушек беременеют в первые четыре недели и около 500 тысяч в течение первого полугода сексуально активной жизни.
Другие подростки не используют никаких предохранительных средств, считая, что это якобы разрушает очарование встречи. Безусловно, необходимость использовать предохранительные средства разрушают некоторое очарование, но лучше потерпеть, поскольку можно разрушить всю жизнь.
Дефлорация полностью безвредна не раньше 16-17 лет. До этого времени рекомендуется обходиться ласками и петтингом (кстати, петтинг - хороший способ изучить друг друга). Это обосновано ещё и тем, что до этого возраста у большинства девушек не выделяется смазка, увлажняющая влагалище. Поэтому для первого раза все-таки лучше использовать специальные презервативы с обильной смазкой.
Предварительные ласки перед первым половым актом должны быть нежными, проникнуты любовью.
Выбор правильной позиции также имеет значение для уменьшения боли до минимума при первом сексуальном контакте. Девушка должна лежать на спине, согнув ноги в коленях и прижав колени к груди. Это обеспечит широкое открытие входа во влагалище.
В этой позе девственная плева максимально напряжена у входа во влагалище, что облегчает быстрый ее разрыв.
Молодому человеку можно посоветовать встать на колени между раздвинутыми ногами партнерши, придерживая ее руками за бедра. В этом положении он сможет контролировать ситуацию, а не действовать вслепую.
При первом половом контакте у девушки возможно небольшое кровотечение. Но бывает дефлорация и без кровотечения. После дефлорации сексуальные контакты следует продолжать только через 2-3 недели после того, как все заживет.
А вот уже первый сексуальный опыт девушки можно отметить бокалом шампанского.
И еще. Очень хорошо, когда парень уже имеет сексуальный опыт. Это обеспечит девушке гарантию, что все будет хорошо. Неопытный же партнер может послужить причиной фригидности в будущем.".Конечно. Пусть партнёр будет опытным и старым. Пусть он будет заслуженным, уважаемым человеком в обществе. Например, какой-нибудь депутат, вор в законе, бандит или просто хороший человек с автомобилем, женой, детьми и большим домом. Тебе обязательно повезёт, родная, ты, главное, верь, что всё будет в порядке, и твою невинную перепоночку перешибёт заслуженный и уважаемый орган. Ты этого достойна. Ты создана для этого. Ты только не задавай глупых вопросов, а лучше всего - перестань думать. Поверь, это мешает, сильно мешает, не только в момент дефлорации.
Желания редко совпадают с возможностями. Никогда не отличавший коммуникабельностью Артём, вопреки своему желанию стал сначала журналистом, несколько позже - главным редактором. Преимуществ в недавно созданной должности он видел только два: наличие отдельного кабинета и отсутствие секретарши. Второе было продиктовано опасением стать объектом заспинных шуточек: как же, молодой, холостой главред, в соседнем кабинете - место секретарши, которую менять можно хоть каждую неделю. В кабинете, соседствующем с кабинетом Артёма, располагалась бухгалтерия. В следующем кабинете - редакция другой газеты.
Когда-то здесь всё было единым целым, газета была одна, очень большая, с отличным качеством печати и стабильными инвестициями. В ней писали обо всём, и сотрудники жутко гордились, что подобного издания нет больше ни в одном регионе. Монополия - сильный фактор, но весьма уязвимый. Только-только Артём достиг каких-то успехов на новом рабочем месте, как делегат из столицы в последний свой приезд объявил о закрытии газеты. Иными словами в столице кончились деньги, а самостоятельно газета продержалась не более месяца. Выход для сотрудников отыскался сам собой, был кощунственен и жесток, но никто не остался обиженным, для всех нашлось ремесло - газету разделили на несколько изданий. Разделяй и властвуй. Властвовать, однако, было некому.
Прежде каждое из вновь испечённых изданий отвечало за одну какую-то рубрику (в отделе, где работал Артем, писали об искусстве). Нынче направления вновь испечённых изданий было расплывчатым, временами терялась и вовсе. Так, на прошлой неделе Артём подписал номер, где на первой полосе размещалось интервью с бандитом, который к искусству имел более чем косвенное отношение. Зато бандит убедительно доказывал, что не воровал государственных денег. Артём и сам поверил.
Подобный бардак в нескольких газетах можно было объяснить не налаженными должным образом отношениями с властями: политическое издание аккуратно закрывали раз в месяц, спортивное - дважды за год на памяти Артёма. Его газета оставалась пока нетронутой для пожарников, санэпидемстанций, налоговиков и прочих замков законодательной и исполнительной властей.
Газету, где печатали о преступлениях и власти (убойное сочетание), лихорадило. Тамошние полосы из номера в номер были залиты кровью, недели не проходило без трупа, красочно убитого, вовремя отснятого и поданного к завтраку искушённым обывателям. Нынче праздник особый: попытка покушения на какого-то высокопоставленного эксуголовника, по какому-то пустяковому поводу оказавшемуся в дешёвой забегаловке на окраине города. Артём слушал сбивчивую болтовню Гарика Грекова, главреда по преступлениям и власти, и никак не мог уразуметь, почему покушение не реализовалось. На снимках высокопоставленный зэк выглядел школьником, по неосторожности споткнувшимся в дождливую погоду и шмякнувшимся в грязь. Вид всё это имело гротескный и странный, лишь после Артём догадался, что лицо несостоявшейся жертвы обильно залито кровью. Чужой кровью.
- Как девочку звали? - глухо спросил главред по культуре и искусству, испытывая странное желание попросить взять снимок с собой. Насовсем. Лицо Грекова вытянулось в удивлении. Морща лоб, блуждая глазами по кабинету, он так и не смог дать связного ответа, но пообещал разузнать всё-всё-всё, - если это интересует главреда по культуре и искусству. Артём отрицательно повёл головой из стороны в сторону. Его любимая девочка весь вчерашний день и сегодняшнее утро была целой и невредимой. Нервы спокойны. Не моё - не жалко.
Даже если не будет должности секретаря и соответствующего рабочего места, всегда найдётся человек претендующий и на то, и на другое. Тем более, если начальник молодой, холостой и перспективный, и ничего что православный. За вежливым стуком последовал длинноногий стук каблучков-шпилек, позже заглушенный ковром, украшавшим паркетный пол в кабинете главреда.
- Артём Анатольевич, звонил Михаил Владимирович, - одинаково сексуально и деловито пропела Лена. Деловитость была деланной. В прошлом месяце, здесь, в редакции отмечали Ленино двадцатилетие. Собранные на затылке тёмно-каштановые волосы, большущие голубые глаза, и ежедневник в руках, схожий с дешёвой косметичкой.
- Что-то узнал? - спросил Артём. Взгляда от окна он не отвёл, внешний вид Лены успел ему наскучить за то время, что она работала в редакции.
- Нет. Сообщил только, что вернётся, возможно, завтра.
- Ага. Значит, не захватил с собой презервативов, - равнодушно произнёс главред. Боковым зрением заметил, как покраснела Лена. В тысячный раз спросил у себя, кем она здесь работает, если нет должности секретаря. Бухгалтером? Или невестой?
- Что-то ещё?
- Да, вы просили, - девушка зашелестела страницами ежедневника, опустила ресницы. - Просили напомнить, что вам нужно сходить в библиотеку…
В удивлении Артём уставился на Лену.
- В библиотеку? - переспросил он. От его взгляда девушка покраснела сильнее прежнего.
- Да. Вы сказали, - вновь еженедельниковое шелестение. - Вы сказали: "тридцать лет, дураку, а Библии собственной до сих пор нет"…
- Ага. Ясно, - сказал Артём. Возрастное различие между ним и Леной: он уже понимает, что Библию в библиотеке в настоящее время найти практически невозможно, позорной и вредной книжонке не место в приличном заведении, вроде областной библиотеки имени Н. К. Крупской. Между тем, посетить библиотеку всё же стоило.
Газетная редакция, крупская библиотека, много разных других вещей располагалось в центре города, вдалеке от теперешнего местожительства Артёма. Ввиду своей некоммуникабельности, он остался в стороне от формирования городского истеблишмента. Ещё недавно термины, вроде "первая линия", "улица Ленина", "площадь Свободы" и "спальный район" были для него пустым звуком. С детства в нём зрела уверенность, что в соседнем дворе, микрорайоне, районе, городе, области, стране - живут такие профессорские дети, из приличных, без кавычек, семей. Хоть и был Артём начитанным ребёнком, всё равно прочитанное рознится с пережитым. Должное представление одинаковости развенчалось окончательно, как только Артём переехал с родительской квартиры в Пролетарский район. Чем основательно напугал свою мать, единственного, пожалуй, человека, который беспокоился за его жизнь и здоровье. Чтобы понять это, стоило перебираться на Пролетарку, где детей из профессорских семей не было и в помине, а была одна нищета, грязь, гниль, гибель…
Молоденькая, моложе Лены-не-секретарши, девчушка, наверняка весенняя практикантка, и не думала даже краснеть, услышав заказ Артёма: "Сексуальная литература". Неправильно его поняла. Принесла "Лолиту", "Эммануэль", "История О" и много других книжек, с фаллосами, вагинами, всё обильно залито спермой, со следами дефлорации, сделанной, безусловно, по всем правилам. Артём тупо листал книжки за конторкой, чувствуя, как оживает в нём поистине подростковый интерес. В его детстве порочной литературы не наблюдалось совершенно, тем более - в государственной библиотеке, а вот произнеси он сейчас вслух "Библия", тогда девчонка точно и покраснеет, и занервничает, и наверняка поставит в известность начотдела, о странном, подозрительном посетителе, возможно - наркомане, совратителе малолеток, торговце оружием, всё - в одном лице.
- Справочник сексуальных терминов, - произнёс Артём, по-взрослому раздражённо заглядывая библиотекарю в глаза. Та слегка обиделась, надула губки:
- Так бы сразу и сказали…
Всё тлело желание спросить, из какого района выбралось в центральную библиотеку это очаровательное библиотечное существо. Артём сильно соригинальничал, когда выбрался из центра бог знает куда, пренебрег всеми преимуществами первой линии, думая, что и там, на пролетарских окраинах, родители также предоставляют своим детям средства для приобретения отдельной жилплощади, а прежде внимательно следят за растением своих чад, и отбивают детям руки с предательски дымящимися сигаретами между пальцев, а термин "растление" не упоминается даже в качестве опечатки слова "растение". Ничего подобного там не было. Пролетарка считалась конченым районом, и из истеблишмента туда мог перебраться только самоубийца.
Словарь оказался бесполезен. Девчонка-библиотекарь, нисколько не унывая, взяла Артёма за рукав пальто, повела в компьютерный зал. Её энтузиазм Артёму стал понятен, как только она увидела паренька, своего сверстника, усиленно штудировавшего "Справочник Web-мастера".
- Тут есть интернет, - сказала девчонка, посмотрев на будущего web-мастера таким обожающим взглядом, как если бы он и был волшебной всезнающей мировой паутиной. Артём оказался третьим лишним, хотя и взрослым. Снисходительно и терпеливо взирал он на перешёптывание интернетчика с юной библиотекаршей, а экран наполнялся искомой информацией - как вот если в прозрачный пластиковый пакет наливают молоко…
Плебеи. Люди третьего сорта. Нищие обыватели без будущего. Между тем, у них были и телевизоры, и городской транспорт, странным образом достигавшей первой линии, и телефоны, и детские сады, и аптеки, и школы - плебейская инфраструктура третьего сорта. Без будущего. Не успевшие вовремя внести плату арендосъёмщики срываются с места, появляются новые - аптека, сынок, расположена напротив, здесь аптеки больше нет. А в школе окна пустующих, невостребованных классов заколочены фанерными щитами. Детские сады закрывали целиком. Позже они на короткое время расцветали вывесками: "Second Hand", "Юрист", "Гадалка", "Гинеколог", "Ритуальные услуги", но бурно растёт сорная трава на территории бывшего детского сада, становились те вывески незаметными. Будущее делает следующий шаг назад, подальше, как можно дальше от пролетарских перспектив…
Мобильник тренькнул. Никогда не помнишь, куда его положил. Истерический голос репортёра Миши, пребывающего на севере области, где старинную красивую церковь в горах не то взорвали сероводородной бомбой, не то не всю, не то в ней просто стреляли, так вот репортёр Миша сообщил следующее: его, Мишу, оштрафовали сначала менты, потом таможенники, потом служба безопасности, а вот на комитет по делам СМИ денег не хватило, и он, Миша, ломает голову, где же раздобыть себе денег не только на освобождение из рук гестаповских комитетов, но и на обратную дорогу.
Девчонка-библиотекарь всё же оторвалась от флирта, чтобы сопроводить стыдливое удаление Артёма удивлённым: "А вы куда?".
В редакции было малолюдно; после сообщения главреда все принялись бегать, как заведённые, репортёры с опытом доложили: для того, чтобы дать взятку в наши дни, особой необходимости в конверте нет. Деньги просто переводятся со счета газеты на счёт, например, министерства внутренних дел с припиской после указанной суммы: "С наилучшими пожеланиями!". Из маленького городка на севере области друг детства главного редактора Мишка стремился домой, чтобы поведать широкой общественности о судьбе старинной красивой церкви, а перед глазами Артёма стояло окошко поискового сайта.
Господин главный редактор не дождался результатов поиска. В принципе редакция была подключена к интернету, но…
Антигормональную мать Лена называла "эта женщина". Лена достаточно ёмко представляла себе ситуацию, сама, наверняка сама балансировала около одиннадцатичасового барьера. В голосе не-секретарши Артём не слышал ревности, скорее - товарищеское участие. "Эта женщина" звонила дважды. Номера мобильника Артема она не знала. Номера автомобиля Артема - также, потому что у молодого перспективного главного редактора автомобиля не было.
Он едва не расплющил корпус трубки радиотелефона, когда набирал номер, скорее даже не набирал, а выдавливал. В ответ на антигормональное "алло", Артём произнёс:
- Я не хочу больше ни видеться с вами, ни слышать ваш голос, потому что вы дура. Потому что я знаю, что с нею было, когда она находилась рядом с вами. Всего этого не случилось бы с вашей дочерью, если бы вместо вас был я. Всего доброго.
Ему перезвонили две минуты спустя, когда на мониторе редакционного компьютера, в окошке поискового сайта руками главного редактора было набрано: Точка Джи.Свойство прошлого - до последнего терять связь с настоящим. Не понимала антигормональная мама и иже с нею, не признавала своей третьесортной принадлежности. Выше собственной головы не прыгнешь, если ты есть и таких, как ты, немало, значит где-то производят продукцию специального третьего сорта. Собственной шкурой пережить, признать, принять и понять можешь не одну только свою третьесорность, но - дети. Как тяжело признать собственного ребёнка человеком третьего сорта! Плоть от плоти твоей, третьесортная кровь от третьесортной. Третьесортные продукты питания, одежда и книги, кино и автомобили, лекарства и посуда, детские сады и ателье моды. Господа, разрешите представить: пионерлагерь третьего сорта "Лесная Республика"!
Грязь, какой Пролетарский район был залит по самую макушку, демонстрировалась Артёму не сразу, частями. От своей юной подруги, разумеется. Более продуктивного поставщика информации господин главный редактор не сумел бы отыскать даже с очень прилежным старанием. То есть - почему "грязь"? Потому что в рассказах Принцессы Пролетарского района для Артёма выливалась грязь из объёмного чулана, для рассказчицы являвшимся таким же обыденным предметом, как для главного редактора - гелевая ручка. То, что русскому хорошо, для немца - смерть. То, что на Пролетарке - обыденность, для центра - грязь. Так любимая девушка главного редактора могла, например, рассказывать историю происхождения замечательного пластмассового браслетика, украшавшего её запястье, и вскользь упомянуть личностей, какие негативностью своей заставляют отдыхать самых последних негодяев из книжек, фильмов и комиксов.
Откуда взялся ментовский подполковник-педофил (помимо звёздочек на погонах - одна жена, один загородный дом, двое детей и три автомобиля), Артём не успел зафиксировать в памяти. Были какие-то дежурные снимки: лес, песчаный пляж и озеро, спортплощадка, масса коротких шорт, все упитаны и здоровы, не возникает никаких подозрений о разврате, совращениях, растлениях и пороке. Все осталось за кадром, словно снимки делал профессиональный фотограф, прекрасно знающий, что обладает фотогеничностью, а что - нет. Снимки, однако, все до одного были любительскими, просто ряд лиц (мент-педофил в том числе) приложили все старания, чтобы в кадр не попало ничего лишнего.
Не обладая цепкой памятью, после нескольких упоминаний "Лесной Республики" у Артема сложилось неправильная картина. Он видел человека в ментовской форме за рулём "Нивы" (жалкое подобие бандитского джипа, всё же удовлетворительно справляющееся с пионерлагерным бездорожьем), за забором республики выслеживающего очередную свою жертву. После осторожных и точных расспросов выяснилось иное: подполковник-извращенец жил на территории лагеря в одном из лучших коттеджей, предназначенном для отдыхающих детей. Директор лагеря расстарался вовсю. Чего не сделаешь для высокопоставленного мента-педофила? Разве сложно укомплектовать третьесортных детей так, чтобы один из коттеджей пребывал в готовности номер один для появления извращенцев? Возможно даже в "Лесной Республике" существовала какая-то специальная должность, не "педофил", подобного термина не всякая бумага выдержит. Что-нибудь вроде "растлитель-воспитатель первого сорта".
Подполковник был человеком первого сорта. Он прекрасно знал, как следует обращаться с людьми третьего сорта - и с их детьми.
Наивность присуща не только детям третьего сорта. За двадцать солнечных дней летне-республиканской смены подполковник-педофил успевал затащить в свою "Ниву" едва ли не всех девочек третьего и четвёртого отрядов. Девочки первого отряда были для него слишком стары. Усадив на пассажирское сидение очередную малолетку, мент-педофил вёз её - не-ет, не в ресторан, что находился в ближайшем райцентре, и не в Макдональдс, что открылся в центре областном. На детей третьего сорта совсем необязательно тратить деньги. Для них пассажирское сидение - сверхроскошь, удовольствие гарантирует обивка из искусственной кожи. Обычно "Нива" добиралась не далее укромной рощицы, где деревья в течение нескольких лет умудрились не превратиться в прах от увиденного ими разврата.
На переднее сиденье "Нивы", в своем юном, неоперившемся возрасте попала и Принцесса Пролетарского района. Деталей этого попадания Артёму услышать не удалось, но всё случившееся он представлял себе более чем ярко, несмотря на то, что в пересказе доминантой продолжал блестеть очаровательный пластмассовый браслетик. С предисловием или без, подполковниковый призрак стянул с неё коротенькие шортики, или просто задрал юбку, и, намереваясь стянуть с девочки предмет нижнего белья (с застиранными цветочками и ягодками, пижамная деталь детской одежды), по случайности попал пальцами в святая святых - сплошная сочность и доступность. А на запястье девочки сверкал замечательный браслетик из пластмассы.
Ощущения, пережитые девочкой, начиная от принудительной посадки в автомобиль, достигли своей кульминации. Прежде подобного переживать ей не приходилось никогда. Испуганна и скованна, зажата, с судорогой в бёдрах, худых коленных чашечках - во всех членах своего маленького тела, для педофила-подполковника она потеряла всякий интерес, поскольку подполковник был всего-навсего педофилом, а не некрофилом. Его рука оставила грубо потревоженную щель за тканью трусиков с цветочками и ягодками.
Позже, днями следующими, он продолжал домогаться её. Однажды девочке пришлось провести ночь в прилегающем к "Лесной Республике" лесу, однако с нею в одном отряде было ещё множество детей, не испробованных ментовской рукой, перспективы не погружали педофила с погонами в растерянность, а на территории лагеря в штате числилось шестьдесят с лишним взрослых - есть кто-нибудь, кто сможет мне доказать, что, они ни о чём не подозревали?..
В палатах, в пост отбойном полумраке девочки обменивались впечатлениями. Сплошное откровение и желание подать себя для подруг зрелой и взрослой. Поделившись пережитым в "Ниве", нынешняя подруга Артёма услыхала впервые в жизни определение "Точка Джи", не подозревая, что точка эта может гнездиться и в сердце, и в душе, принимая иногда такие размеры, что сквозь неё можно глядеть на лишённые всякой романтики звёзды. Лишённые романтики, - потому что на творящееся в "Лесной Республике" звёзды эти также взирали с холодом и равнодушием. Соседка по палате, ещё одна девочка "из порядочной семьи", досталась подполковнику-педофилу в полном объёме, с нараспашку раскрытыми щелями и отверстиями, а потом, повзрослев и захлопнув некоторые из отверстий для мужчин навсегда, стала телеведущей. Однажды Артём услыхал: "Я тебе её обязательно покажу".
Подобное он представлял себе не менее ярко: тихий, уютный семейный вечер. Муж в домашних тапочках, с развёрнутой газетой в руках. Включенный телевизор. Восторженный вскрик жены, прежде занятой вязанием детских шерстяных носочков: "Смотри, смотри! Видишь эту женщину? Это та самая, которую трахал на заднем сидении "Нивы" милиционер, живший с нами в "Лесной Республике"!!! А меня он не трахал, только пальцы в пизде моей вымыл, и тут же высунул, - помнишь, я тебе рассказывала?!". Передача, кажется, называется "Прогноз Погоды". А в телевикторине о половом воспитании прозвучал коварный вопрос: что общего между оргазмом и страхом?
Мнение: не было никакого разврата, или совращения, или растления. Нашли "Точку Джи" - и сразу же вернулись в пионерлагерь. Девочек там много, а мент-педофил один. Управиться со всеми сразу стоит огромных усилий и сноровки, даже с детьми третьего сорта, впоследствии становящимися телевизионным звёздами. Возможно, требуется расширение штата сотрудников "Лесной Республики". Математически мент-педофил сможет как-то заняться сразу только с тремя девочками. Как же быть с остальными? Неужели они вернутся в родительские руки такими же невинными и чистыми?
Из всех персонажей, какие действовали на территории "Лесной Республики", вряд ли кому приходила в голову следующая логическая цепочка: рукой, с не успевшей остыть девственной вагинальной влагой на пальцах, мент-педофил после касался своей жены и детей, кормил их шоколадными конфетами и медовыми пря…
С весёлым и шумным плеском Артём принялся блевать на ковёр в своём кабинете. Корзиной для мусора воспользоваться он не успел. Чтобы хоть как-то избавиться от следов волнения своего желудка главреду пришлось свернуть ковёр и выкинуть его в контейнер для мусора, что стоял во дворе, да ещё хорошенько присыпать другим мусором. Наутро Лена не-секретарша была всерьёз озабочена исчезновением ковра, и даже вызвала молоденького участкового, который завёл Дело о Похищении Ковра из кабинета главного редактора в глухой угол, откуда не смог выпутаться.
Множество раз Артёма сжигало желание изложить все подробности грязной пионерлагерной истории на бумаге, опубликовать в своей газете на первой полосе. Однако по опыту своему знал, чем это может закончиться, и чем продолжиться. В одном он был более чем уверен - в побочном эффекте. Вероятность того, что мент-педофил, теперь уже ставший полковником, если не маршалом ментовских извращенческих войск, увидит материал, порочащий ментовские извращенческие войска, невелика, но каких только совпадений не бывает на планете Земля. И вот в посиделке с такими же потенциальными растлителями (у каждого - по паре погон на плечах, и по банке с пивом в руке), мент-педофил демонстрирует результат своих достижений: глядите, коллеги, не совал особо сиповке-малолетке ничего, а кончила, поблядушка пролетарская, от руки моей кончила, запомнила на всю свою третьесортную жизнь! Ещё подружек на своём опыте просветила, - каков я удалец-молодец!Мясники выпили море пива,
Мясники слопали горы сала
Мясники трахнули целый город,
Им этого мало, им этого мало.
И когда, когда надвигается буря,
Они смотрят, где лучше расставить кресла,
Чтобы видеть, как Антарктический смерч,
Свинтит нам руки и вырвет нам чресла.
Ну, разденься,
Выйди на улицу голой,
И я подавлю свою ревность,
Если так нужно для дела,
Разденься,
Пусть они удивятся,
Пусть сделают вид, что не видят тебя,
Но им ни за что не забыть,
Их мысли наполнят твоё тело,
Разденься.
Мы начали водкой утром,
Мы кончили ночью в постели,
И трудно, трудно спрятаться в тень,
И быть молчаливым и мудрым.
Костлявые дети пустыни,
Стучатся в двери и просят объедков,
Страна умирает, как древний ящер,
С новым вирусом в клетках.
Ну, разденься,
Выйди на улицу голой,
И я подавлю свою ревность,
Если так нужно для дела,
Разденься.
Будь оскорбительно трезвой,
Они любят пьяных и психов,
Есть за что пожалеть их,
Их мысли наполнят твоё тело,
Разденься…
Они любят стриптиз,
Они полюбят стриптиз.В данном случае географические масштабы несколько иные: оттрахан был не город, а республика. Лесная Республика.
Пользуясь элементарной математикой, Артем пришёл к выводу, что на переднем сидении педофильной "Нивы" побывало подавляющее большинство девочек "из порядочных семей" третьего сорта. За четыре летние смены, в течение нескольких лет - такое вполне возможно. Целое поколение прошло через переднее сидение ментовской "Нивы". И вот этому оттраханному ментом-извращенцем поколению теперь не западло светиться на экранах телевизоров, ходить по улицам без масок и паранджи, рожать детей, дышать, спать, - потому что они приучены к подобному с детства, для них это естественно, другого образа жизни они просто не себе не представляют. Потому что третий сорт. Только инстинкты и никаких моральных ценностей. Термин "мораль" вообще отсутствует в их лексиконе. Один шаг к тому, чтобы поставить каждому клеймо на лоб. После этого в трусы к ним залезать можно будет уже не только в салоне автомобиля. Это можно будет делать в вагоне метро, на лестничных площадках или прямо на улице - и они кончат, будьте уверены, касания людей второго и первого сортов заставит их взметнуться на самую вершину человеческого наслаждения. Кто готов спровоцировать этот единственный шаг? Отсюда вижу человека с ментовскими погонами на плечах. Это вы, я заметил, припарковали "Ниву" в неположенном месте?.. А, для вас подобный образ жизни - также единственный из всех известных?
Географические точки, подобные "Лесной Республике", обречены на долгожительство. Как порок обречён оставаться безграничным в объёме и вечным в существовании…*
[*Пионерлагерь "Лесная Республика" находится на содержании ОблГАИ г. Донецка. Однако ментовских детей вы там не найдёте: ГАИшники слишком хорошо знают свои территории, у них хватает ума определять своих детей в другие места для отдыха. Принадлежность "Лесной Республики" объясняет распространённость педофелии в доблестных рядах работников государственной автодорожной инспекции, но, если есть кто-то, кто считает эту принадлежность оправданием, тот пусть обратится в ОблГАИ г. Донецка, и приобретёт путёвку для своего ребёнка в пионерлагерь "Лесная Республика". Помимо педофилов-ментов там есть лес, и озеро, и чистый воздух, - в общем, весь тот стандартный набор, что может помочь ребёнку сгладить впечатление остающееся после ментовского растления.]
"Оргазм - (греч. orgao - пылать страстью), высокая степень сладострастного ощущения, возникающая в момент завершения полового акта или при других формах половой разрядки (онанизме, петтинге, половых извращениях, эротическом фантазировании и т. д.). В сексологии оргазм понимают как результат сложного взаимодействия ряда структурно-функциональных образований на различных уровнях (тазовом, спинальном, диэнцефальном, корковом). Оргазм длится всего несколько секунд и наступает и у мужчин, и у женщин в момент наивысшего сексуального напряжения. В "конструировании" чувственного наслаждения у женщин участвуют клитор, влагалище и матка, а у мужчин - половой член, предстательная железа и семенные пузырьки.
Чувствительность каждого из этих органов имеет существенное значение, поскольку они определяют индивидуальные особенности, стиль и манеру поведения человека во время полового акта, интенсивность и длительность оргазма. Однажды пережив чувство оргазма, индивид стремится ощутить его снова и снова.
У женщин оргазм отличается большим разнообразием. Его локализация чаще проецируется в области наиболее чувствительных эрогенных зон - клитора, влагалища, гениталий в целом. Преимущественная локализация оргазма формируется индивидуально, в определённой мере связана с областями эррогенной стимуляции и самим характером сексуальной игры, хотя, конечно, жёсткой зависимости здесь быть не может. Женский оргазм более продолжителен и, подобно мужскому, может иметь пикообразный характер, когда волны сладострастного наслаждения следуют одна за другой почти без интервалов. Это так называемое оргастическое состояние. Отличают клиториальный оргазм, который, по утверждению многих специалистов, составляет только половину пройденного пути от ласк начального периода, где главную роль играет мужчина, до полноценного коитуса. Многие женщины, к сожалению, остаются как раз на этом рубеже и в течение всей последующей жизни испытывают оргазм только в результате раздражения клитора до или после коитуса.
Высшим проявлением сексуальных возможностей женщины является клиториально-вагинальный оргазм. Его наступлению предшествует ощущение "невесомости" внизу живота, чувство тепла, разливающегося из малого таза по всему телу. Затем происходят непроизвольные ритмические сокращения мышц влагалища, матки, ягодиц с ощущением толчков и собственно оргазм, или острое чувство сладострастия. Препятствием, мешающим достижению такого оргазма, может стать слишком высокое расположение клитора (обычно у таких женщин оргазм проявляется при определённых позах и нередко только после первых родов). Аффективный оргазм заключается в достижении оргастических ощущений во время эмоционального напряжения, вызванного не только положительны ми, но и отрицательными эмоциями - гневом, отвращением, страхом и т. п. Внешние проявления оргазма обусловливаются как темпераментом, так и общим и половым воспитанием. В отдельных случаях темпераментная женщина, считающая, что выражать свои чувства "неприлично", может силой воли сдержать себя от всяких проявлений, обедняя, таким образом, свою интимную жизнь. Женщина, умеренно страстная, но обладающая достаточной сексуальной культурой, знает, что внешние проявления оргазма усиливают наслаждение у партнёра, и будет вести себя более раскованно. Женщина с высоким уровнем сексуального возбуждения и максимальным кровенаполнением половых органов способна испытывать во время одного сношения несколько оргазмов при условии, что сексуальное напряжение не опускается ниже фазы "плато". Если женщина испытывает два оргазма или больше, то их продолжительность обычно не превышает 60 секунд. Определённое влияние здесь оказывает и фаза менструального цикла.
Мужскому оргазму предшествует стадия предоргазма в виде особо сильного напряжения полового члена, своеобразного щекотания в области уретры, которое наступает за несколько секунд до семяизвержения. Если в этот момент прекратить фрикционные движения во влагалище или вообще извлечь половой член, возбуждение постепенно спадает и семяизвержение не наступает. Многие мужчины, чувствуя, что женщина недостаточно подготовлена, таким образом значительно удлиняют продолжительность полового акта, хотя с каждым последующим перерывом им всё труднее и труднее сдерживать себя. Однако следует учитывать, что при замедлении или прекращении фрикций у женщины может наступить "отлив" оргастического напряжения и в таком случае мужчина не добивается оргазма у женщины. Наконец предоргазм переходит в оргазм, который сопровождается эякуляцией. Происходит толчкообразное выталкивание семени и быстрое снижение эрекции. Иногда мужчина может испытывать повторный оргазм, но период рефракции должен быть коротким, длящимся хотя бы до половины фазы разрядки. Как у женщины, так и у мужчины оргазм может сопровождаться стонами, криками, плачем, непроизвольными телодвижениями, укусами, щипками, сдавлениями, нередко циничными выражениями.
Наибольшей высоты оргазм достигает при одновременном его наступлении у партнеров. В этих случаях женщина ярко ощущает акт эякуляции, а мужчина - сокращения мышц влагалища в виде "манжетки", что взаимно усиливает наслаждение. Предпочтительнее, чтобы оргазм мужчины наступал несколько позже, чем у женщины. При нарушениях оргазма следует обращаться к сексопатологу.".Из всех знакомых Артёма, наиболее радикальным и прямолинейным был многомудрый Рубен. В любое время суток он мог раздобыть любой вид оружия и наркотиков, малолетнюю проститутку, и путёвку в пионерлагерь "Лесная Республика". Однако в отношении Библии Рубен оказался бессилен, умыл, что называется, руки, предоставил Артёму возможность самостоятельно заниматься поисками Книги. За успехами главного редактора Рубен следил очень внимательно, и, когда Артём всё-таки вышел на нужного человека, друг детства немедленно вызвался сопровождать православного христианина в его походе за Библией.
Личности, составляющие круг знакомых Артема, снисходительно прощали ему его выбор спутницы своей жизни, а может, считали всё это несерьёзностью, поматросит и бросит, пролетарских девочек надолго хватает только для пролетарских мальчиков, да и то, если последние пьяны в стельку. Рубен же, снисходительно пожимал плечами: "И на хера она тебе сдалась?". Вопрос был риторический, ответа Рубен не требовал, и в следующий раз напомнил о себе, когда Артёму понадобились патроны.
Оружие в Пролетарском районе было необходимостью номер один. Артём, прежде не считавший своих соседей способных на большее, чем пьяные песни в три часа утра, однажды у подъезда собственного дома обнаружил, что карманы его уже пусты, а наручные часы, подаренные Артёму отцом, примеряет тот самый ни на что неспособный пролетарий. При поданном заявлении менты начали что-то делать, только потому, что главный редактор - это главный редактор, они просто были вынуждены заняться своими прямыми обязанностями. Парня с ворованными часами нашли тем же вечером, долго метелили в отделении, сообщников у него оказалось вдвое больше, чем видел Артем. И взятку ментам получить не удавалось, только-только наберут нужную сумму, Артем тут же звонил из редакции и интересовался, ну как там, мой часовщик?..
До суда дело не дошло совершенно случайно. Артёма доконали две женщины, одна приходилась подозреваемому матерью, вторая - не то невестой, не то сожительницей того же подозреваемого. Блажили и выли они не своим голосом, не выдержало сердце главного редактора, забрал заявление, а досрочно освобождённый "часовщик" пообещал замочить его самым зверским способом, при первой же возможности. И вот тогда Артём вызвонил Рубена.
Тот в качестве бесплатного приложения к оружию дал совет: подстрелить кого-нибудь из пролетариев в качестве наглядного примера. Однако вполне могло выйти так, что пугательная пуля достанется какому-нибудь внуку ветерана соцтруда (более высокие касты на Пролетарке - большая редкость, исключение из правил), и тогда уже дело приняло бы совсем неприятный для Артёма оборот. Он выстрелил в небо.
Перепуганный "часовщик" не посмотрел почему-то в то место, куда улетела пуля. Он смотрел в ствол недавно приобретённого Артёмом пистолета. Главный редактор нуждался в минимуме: чтоб не трогали ни его, ни тех, кто к нему ходит в гости. Следующий его вопрос ("Всем всё понятно?") также был риторическим, но ответ прозвучал, вразнобой и недружно, испуганно - потому и убедительно…
Прогноз благоприятный.
- … Брус? Он же на ментов работает, - сказал Рубен, заглушив двигатель своего автомобиля. Они находились на полпути к заброшенной фабрике, над густозеленеющей полосой уже виднелись давно обездымленные трубы.
- А кто сейчас на них не работает? - отозвался Артём.
- Я, - сказал Рубен.
- Потому я тебя и позвал…
В авантюристе со стажем, другане детства Рубене боролись две мощные силы. С одной стороны напирало опасение быть по-глупому пойманным ментами. С другой грела перспектива утереть тем же ментам нос, и по-оригинальничать перед коллегами - как же, из-за Библии жопу подставлял. Черты круглого лица Рубена приняли мальчишеское выражение. Он вновь завёл мотор, но радоваться Артёму пришлось недолго. Многомудрый друган детства высадил его у ворот фабрики со словами: "Я тебя из посадки, если чего не так, прикрою"…
Артём готов был спорить на что угодно, что у Рубена также есть истории о пластмассовом браслетике, каждый раз заканчивающиеся по-разному, но сохраняющие оттенки слизи. Возможно, Рубен не отличал Принцессу Пролетарского района от других девушек Пролетарского района, а, может быть, он просто был хорошим другом Артёма. Ведь прежде многомудрый друган детства без опасений рассказывал истории о пластмассовых браслетах, когда Артём не имел ни малейшего отношения к Пролетарке, - мигом истории эти иссякли, как только редактор центральной газеты обосновался в зоне свободного ведения огня. Истории Рубена завершались плачевно и в прошлом, и в пересказанном настоящем. На первых порах Артём давал самому себе обещание расстаться с пролетарской Принцессой, едва она только дойдёт до финала, но наступал финал, мелькали титры, а её рука оставалась в его руке, и нежное тепло согревало подушку, одну на двоих. Чем больше накапливалось грязи, не только на подушке, на всех предметах в квартире Артёма, тем сильнее он убеждался в том, что пролетарская девочка с легендарным прошлым досталась ему на всю жизнь, ему придется растворять своим существованием грязь её прошлого, потому что его прошлое этой грязи лишено совершенно. Она не хотела причинять ему боль своими рассказами, она хотела всего лишь быть искренней и предельно честной - она хотела рассказать ему о своём замечательном пластмассовом браслетике.
Иногда он не выдерживал, иногда по телевизору показывали оттраханную когда-то ментом-педофилом телеведущую. Заблёванный ковёр в рабочем кабинете, потери сознания - это ведь пустяки, верно, Артёмка? Чего стоит, например, обильное кровотечение из носа, а ведь тогда ты всего лишь на всего поднялся в кабине лифта при помощи тросов, шестеренок на какой-то четвёртый этаж. Что с тобой случилось бы, если бы ты жил на седьмом или девятом этаже? В сущности, ничего страшного, разве что некому было бы слушать следующие части браслетной эпопеи.
Как славно - определилась цель в жизни. Одухотворённое состояние, почти эйфория. Артём должен был жить ради девочки из Пролетарского района. На её фоне он смотрелся сущим ангелом с божьей пылью на крылах, долгое время не подозревая о том, что о себе самой Принцесса ничуть не худшего мнения. Она верила в Бога и ходила в Церковь. Там придумали великолепную систему, одинаково успешно устраивавшую как бандитов, только что замочившего пятерых своих конкурентов (убитых ментов он уже не считают), так и малолетних шлюшек, вечно путающих клитор с пульсом на запястье. Ты покаялся. Ты можешь начать всё сначала. Ты восстанавливаешь девственность наравне с душевным равновесием. Ты вновь готов для существования вне стен Храма; объявив всё это, священник запирается в келье, где в полной для него готовности оформлен нежный розовенький анус мальчика-пономаря…
Бомжеватый Брус, о религии знавший понаслышке, сидел на своём обычном месте, патриархом восседал в хламе и обломках мебели. Мечтал, чтобы Артём когда-нибудь написал "здоровенную" статью о бомжах, и взял у него, у Бруса, интервью, как у воина несостоявшейся войны. Безнадёжная затея. Если в отношении бездомных детей общество, по крайней мере, делает вид, будто это глобальная проблема, дети - наше будущее, и всё такое прочее, то бездомные взрослые колебать это общество не будут больше никогда, возможно только - в случае возникновения революционной ситуации. Тогда в истории наряду с "бархатной революцией" появится термин "революция бомжей".
В сотрудничество Бруса с правоохранительными органами верилось с трудом. Потому что даже ментам делать кое-что западло. Например, - сотрудничать с бомжами, выше пояса провонявшимися самогоном, ниже - мочой. Увидав господина главного редактора, Брус заулыбался. Изо рта у него воняло и самогоном, и мочой, и чем-то ещё. Уворачиваться от этого запаха было бесполезно.
- Статейку тиснете - придёте, обмоем, - проговорил он вместо приветствия.
- Другой повод, как будто, намечался, - негромко обронил Артём, занервничав от одной мысли, что вечно пьяный Брус позабыл о своём обещании.
- Как же, как же. Давши слово… - Брус подмигнул кому-то за спиной Артёма. Там началась серьёзная возня, как если бы прямо сейчас начался процесс набора, вёрстки и распечатки Библии…
Принцесса и господин главный редактор спорили долго и усердно. Преимущественно - на разных языках. Артём упирал на то, что действие важнее слова, его любимая девушка настаивала на благих помыслах, несмотря на то, что в соседнем подъезде, на одном с ними этаже жил-был свидетель грешных её деяний, по-прежнему влюблённый в пролетарскую Принцессу. Десятки раз грозила Артёму, оставить его, уйти к одному из предыдущих номеров (кажется, к номеру семь) жившему по соседству, а всё не уходила и не уходила. И вот однажды мальчик тот, осмелившийся, должно быть, на самый решительный поступок в своей жизни, загородил Артёму дорогу (тот направлялся к стоянке такси), и потребовал немедленно прекратить и грех, и распутство, и совращение девушки, десятью годами моложе главного редактора. Мальчик поймал удачную волну: только-только Артём вымыл губы от блевотной плёнки в своей квартире, какая была вызвана очередным рассказом о пластмассовом браслетике. С ответной решительностью он ответил влюблённому мальчику: "Забирай!".
Каждому своё. Принцесса Пролетарского района осталась с некоронованным газетным принцем…
Менты никогда не умели работать осторожно. Если брали вора в посудной лавке, то обязательно так, чтобы перебить всю посуду и упустить злоумышленника в самый последний момент. Артёму не понадобилась ни журналистская интуиция, ни помощь извне. В соседнем заброшенном цехе загремело чугунно, сверкнула на ментовском погоне звезда - бе-е-е-жа-а-ать!!! Можно было остаться и пострелять в людей. В того же Бруса, например. Но цель была достигнута, правая рука правши занята потрёпанной Библией без обложки. Прижимая Книгу к груди, Артём бросился в оконный проём, черневший над головой Бруса-патриарха. Перепуганные бомжи заворачивались в лохмотья, будто всерьёз надеясь защититься ими от шальных пуль.
Длинные трубы индустриального диаметра вибрировали под ногами Артёма. Сноровки никакой, дыхание сбилось, Библия весила не менее тонны, пистолет в левой руке правши весил и того меньше. Спустившись целым и невредимым на первый этаж фабрики, Артём наугад выбрал живописный пролом в кирпичной стене, споткнулся об извивы стальных тросов. Ему показалось, что попал он в царство ядовитых змей, так причудливо расположивших завитые кольца своих тел, а в следующую секунду заброшенный цех озарился вспышкой разорвавшейся неподалёку гранаты. Глаза Артёма полезли на лоб. Чтоб с таким арсеналом брали покупателя христианской литературы?!.
"Рубен", - мелькнула подсказка. Артём усмехнулся. Погони за ним больше не было, многомудрый друган детства отвлёк огонь на себя. Загнивала ли православная церковь, или же процветала - ментам намного интереснее ловить любителя одноразовых гранатометов "Муха", к каким питал слабость многомудрый друг детства Рубен. Ба-бах! Застывшие кольца стальных тросов вновь озарились военной вспышкой. Господа офицеры, за вами левый фланг. Что, левого фланга уже нет? Берите правый.
С кривой усмешкой на губах, в пыли, паутине и ржавчине на пальто, Артём выскочил на фабричный двор, неловко облокотившись на подоконник рукой. Невостребованный пистолет впился в ладонь, напоминая о себе. В ярком свете апрельского солнца главные редактор увидел собранные в несуразную полыхающую кучу глянцевые автомобили, вокруг которых суетились люди, больше размахивали руками и орали друг на друга. И друг для друга, кто в форме, кто в гражданском. Ближайшие огнетушители сгорали в автомобилях, взорванных метким Рубеном. Самого же Рубена и след простыл.
Теперь - не суетиться, не торопиться, не уподобляться противнику. Погода великолепная. Библия в руке. На площадке - эпизод из голливудского блокбастера. Прежде идея, бредившая где-то на задворках сознания, ожила, заведённая визуальным объектом, пылающими автомобильными монстрами, на территории заброшенной фабрики. Подобно тому, как на собрании анонимных алкоголиков сознаются в пагубном увлечении, Артём произнёс вслух, с бескрайним наслаждением:
- Я ненавижу автомобили…"Пубертатный возраст (лат рubertas, pubertatis - возмужалость, половая зрелость, синонимы - подрост-ковый возраст, старший школьный возраст), переходное от детства время, в течение которого организм достигает биологической половой зрелости. Соответствует периоду полового созревания у девочек в среднем с 12 до 16 лет, у мальчиков - с 13 до 17-18 лет. На его протяжении происходит активация половых желез, обусловливающая быстрое соматическое и половое развитие девочки и мальчика. К концу периода полового созревания организм в анатомическом и функциональном отношении готов к продолжению рода. В последние годы во всех странах отмечается выраженная тенденция к ускоренному развитию детей и более раннему наступлению половой зрелости, чем это наблюдалось 80-100 лет назад. Причина этого явления не совсем ясна. Предполагают, что акселерация связана с цивилизацией и урбанизацией населения, изменением характера питания, чрезмерным потреблением белков и сахара.
Пубертатный возраст - важный, ответственный и нелегкий этап жизни, который характеризуется полным отсутствием гармонии. Вытягивается туловище, непропорционально растут конечности. Подросток не успевает привыкнуть к столь быстрому росту, движения его угловаты, походка неуклюжа. Ни мальчик с пробивающимися усиками, ни девочка с вполне развившимися женственными формами еще не пришли во взрослый мир, но уже покинули мир детства. Отсюда двойственность их положения и поступков и многие их беды. Потеря равновесия вызвана перестройкой гормональной системы организма, разницей в темпах физического, духовного развития подростка и степенью его социальной зрелости, самостоятельности. Все это не может не отразиться и на психическом состоянии. Подросток часто делает глупости, совершает необъяснимые с точки зрения логики поступки. Очевидно, именно особой ранимостью и эмоциональной неустойчивостью подростков можно объяснить тот факт, что на этот возраст приходится значительный процент самоубийств и суицидальных попыток. В этом возрасте начинается следующая фаза психосексуального развития - фаза романтической влюбленности, с одной стороны, и эротических желаний - с другой). Эротическое половое влечение (желание не только духовного, но и телесного контакта, нежности, ласки, прикосновений) беспокоит подростка. Первая влюбленность начинается с дружбы, совместных занятий, игр, танцев. Затем наступает момент, когда юные влюбленные с трепетом прикасаются друг к другу, их чувства поднимаются на следующую ступеньку сексуальной лестницы - к объятиям, поцелуям, ласкам. В обычных условиях ни романтическое обожание, ни эротическая привязанность не требуют немедленной сексуальной реализации. Однако надо помнить, что с началом менструации у девочек повышается чувствительность экстрагенитальных зон, а это вызывает некоторую податливость, отзывчивость на сексуальные раздражители. Мальчики с появлением поллюции вступают в период гиперсексуальности, когда легко может возникнуть стремление снять внутреннюю напряженность, совершив определенные действия. В этом возрасте подростки начинают задумываться над способами и возможностями конкретной реализации влечений. Именно в это время под воздействием случая могут закрепиться неприемлемые формы сексуальной активности.
С наступлением половой зрелости подростки становятся умнее, возрастают их интеллектуальные способности, наблюдательность, становится более логичным мышление, богаче воображение. Иногда наблюдаются случаи очень раннего полового созревания, что зависит от неправильного развития половых желез или появления в них опухолей. При раннем половом созревании вторичные половые признаки появляются до 7-10 лет. В таких случаях следует незамедлительно обратиться за советом к врачу. И наоборот, возможно позднее развитие вторичных половых признаков - после 17 лет. Если до 15-16 лет вторичные половые признаки не появились, следует думать о задержке развития; в этом случае также необходимо соответствующее лечение. Созревание полового аппарата как мужчины, так и женщины начинается раньше, чем создаются условия для совместной жизни и правильного развития плода в организме матери. Половая жизнь в этом периоде нежелательна, так как она подрывает здоровье не полностью созревшего организма. Период полового созревания является очень ответственным и своеобразным "критическим" периодом развития организма подростков, который зачастую определяет всю их дальнейшую жизнь."ОСТОРОЖНО: ДЕТИ
Двадцатилетние дети из Пролетарского района в подвале своего дома поймали бомжа. То есть не поймали. Бедолага спал на обрывках картона в тёплом углу, а двадцатилетние ребята из Пролетарского района наткнулись на него совершенно случайно, связали по рукам и ногам, били его руками и ногами, а потом один из мальчиков вспомнил, что у него дома есть видеокамера. То есть решили снять кино. Секс с убийством. Или без секса. Бомжу выкололи глаза ржавой арматуриной, и сожгли кишащие вшами волосы на голове. Пробовали вырвать ему сердце, но нож оказался непригодным для подобных процедур, только лезвие зря сломали. В итоге обезумевшего от боли, полумёртвого бомжа привязали к потолку алюминиевой проволокой лицом вниз, подобно летучей мыши, и вскрыли ему вены и внутренности. В таком положении тот и отошёл в мир иной.
Видеокассета с отснятым материалом попалась в руки матери одного из мальчиков. Она рассказала обо всём другим мамам. Те рассказали папам. Папы навешали мальчикам подзатыльников. Тело бомжа обнаружила дворничиха. Менты дела не открывали, бомж ведь, какое дело с бомжом?
Кассета со зверствами пролетарских мальчиков до сих пор ходит по посёлку.
А в следующий раз двадцатилетние мальчики из Пролетарского района затащили в подвал женщину-попрошайку с маленькой дочкой. Только видеокамеру мальчики с собой в этот раз не взяли, опасаясь отцовских подзатыльников.
Была она красива, глупа, бестолкова и совершенно бесполезна в постели. Любовников у неё было больше, чем у Артёма ровно в пять раз, и пропорционально этому в пять раз меньше было полового опыта. Парадокс. Чем Принцесса занималась со своими любовниками, Артём не понимал, но уж точно не любовью. Чётко распределяла, где "заниматься любовью", а где "трахаться". С точностью до миллиметра продемонстрировала ему, в какой позе потеряла девственность, и дом, и подъезд, где свершился акт дефлорации. Также и лестничную площадку, где с помощью грязного одноразового шприца однажды вколола себе в вену сине-фиолетовый первинтин. Она спала с любимым мальчиком-наркоманом, и хотела тогда разделить всё, что у него, и у неё. Она никогда не пользовалась презервативами. Она трижды умерла от СПИДа, сифилиса, гонореи, гепатита всех категорий, прежде чем попала в руки Артёма. Это был предел. Это было мёртво-чёрное дно безысходности. А она всего-навсего хотела рассказать ему о своём замечательном пластмассовом браслетике. Она позвонила ему по телефону в редакцию. Ему казалось, что он научился отличать её звонки от других звонков: осторожные робкие трели. Но сейчас её телефонное напоминание о себе получилось полной неожиданностью для него, застигло врасплох, погрузило в растерянность, и несколько минут Артём заглядывал в глаза своим сотрудникам, не понимая, чего они от него ждут?
У нас будет ребёнок, сказал Принцесса. Подожди, я перейду в кабинет, сказал он. У нас будет ребёнок. Наверное, мальчик, повторила она. Почему мальчик, спросил он. Потому что я так хочу, сказала она. Я хотел пойти с тобой, и узнать обо всём вместе с тобой, сказал он. Я тоже так хотела, сказала она, я никуда не ходила, мне позвонили из больницы по телефону. Это не больница, это - семейная консультация, сказал он. Какая разница, спросила она. Что же, сказал он, твоя мама должна остаться довольной: мы ведь не пользовались противозачаточными таблетками. Я пользовалась, сказала она…
Это был удар ниже пояса. После педофила, бандита, ди-джея, наркомана, ещё одного наркомана и нескольких пролетарских отморозков-ровесников она считала Артёма неспособным на отцовство. Возможно, она сделала всё так назло своей антигормональной матушке. Возможно, она не считала себя способной для материнства. Всё возможно в этом мире, как говорил Рубен, тем более, если мир этот - Пролетарский район…
Страница формата А4, рисковавшая затеряться в ворохе бумаг на столе главного редактора, встретила Артёма многообещающим перечнем:Переднее правое крыло
Капот
Заднее правое крыло
Покрышка
Покрышка
Лобовое стекло
Переднее левое боковое стекло
Заднее правое боковое стекло
"Дворники" (2 шт)
Покрышки
Список на том не заканчивался, но к остатку Артём потерял интерес. Смета и без того превышала все мыслимые и немыслимые его финансовые возможности. Это можно было назвать импульсивностью. Какая разница, сколько и как удачно уничтожил он автомобильных покрышек за сегодняшний день, если владельцы повреждённых автомобилей немедленно предъявляли ему счета, по которым расплатиться он просто не в состоянии? Наступило время реванша, противник незамедлительно перешёл в контратаку. Артём получил слишком хорошее воспитание, чтобы скрываться с места преступления. Противнику не было никакого дела до его размышлений о морали. Навредил - плати. В контексте библейских заповедей не упоминается расплата за "навреди". Упущение авторов. Вот перед главным редактором одной из центральный газет лежала смета, итоговая сумма за вред. Где можно было обжаловать библейские истины, Артём не знал. Обращаться непосредственно к Создателю он так и не научился за долгие годы православия. В пропитанном насквозь вагинальной гнилью настоящем он был просто не в состоянии верить в Бога, который прощает людям такое…
Уже статичными и привычными стали в его кабинете посетители с растопыренными пальцами, глянцевыми или шершавыми лысинами; изредка встречались наколки; изредка - впечатляющее сопровождение. Оригинальным исключением стала дама в мехах (в апреле месяце!) с есенинскими интонациями в голосе требовавшая возместить ей моральный ущерб не-мед-лен-но, потому что она приходится любовником одного из представителей первого сорта. Долго препирались, есть ли у дамы что-либо подобное льготам в сложившейся ситуации. Как и со всеми остальными требователями, Артём отделался обещанием, выплатить всё до копейки, "как только праздники пройдут".
После праздников Артём намеревался оставить трёхмерную реальность. По его соображениям, душа его и тело займут место на страницах его же газеты, пусть невидимо, подтекстом, или прозрачным контекстом, или скрытой сноской - мёртвым на подобные штуки наплевать, не правда ли? Как приятно чувствовать себя предельно правильным без пяти минут до окончательного растворения между газетными строчками. Пьянящее чувство вседозволенности. Зрелый развратник Гумберт понимал это более чем хорошо. Главное - удержать, до последней секунды окрашивать всё в здравомыслящие тона. Несколько разбитых автомобильных стёкол ещё держатся в рамках естественного, но что будет далее, когда Артём взорвёт, например, многоместную стоянку автомобилей, что видим мы ежедневно в самых различных местах?
Имело место и касание непосредственно с представителем высшего сорта. Как Артём и ожидал, тот сыграл в великодушного льва, хотя понимания редакторских психологических вывихов в нём не отыскалось. Ну, грохнул лобовик журналист какой-то, пусть не по пьяни, пусть по ошибке, что же теперь, голову его на плаху, голову ему долой? Пригодится - грязь смывать в предвыборной кампании. Хотя орлы-оруженосцы человека высшего сорта и желали посмотреть, что находится у Артёма внутри, главного редактора отпустили восвояси, живи, не усердствуй. Глядя в их удаляющиеся спины, Артём так ярко восстанавливал в памяти разрушение только что эффектной, тонированной оболочки, способной скрыть не один порочный и внеурочный акт, а целый их комплект, возможно, - скрывал даже на момент своего разрушения. Всё испортил чокнутый главный редактор одной из центральных газет города, который, несмотря на своё солидное положение в обществе, по-прежнему ездил на метро.
Едва только угас интерес главного редактора к автомобильным неприятностям, взгляд его упал на яркий и пёстрый журнал, в котором изредка встречался печатный текст. Артём и представить себе не мог, что репперы умеют читать. Хотя вполне могло получиться, что журналы для них печатали, но читать они, всё же не умели. В конце концов, только для того чтобы прочитать статьи о Пеле, многие бразильцы учились грамоте. Вполне может получиться так, что рано или поздно, появится музыкант без слуха, но с ритмом, который своей знаменательной биографией привлечёт внимание индустриальных интеллектуалов, носителей контркультуры к школьному букварю. Репперская глянцевитость в руках господина главного редактора оказалась не случайно: Артём получил журнал от своей любимой девушки. С гладкой бумажной поверхности страницы на него и для него скалил зубы какой-то носитель непризнанной учебниками культуры, с бейсболкой на голове, пустотой в глазах и характерными шрамами на кистях рук. Принцессой он был предъявлен с огромнейшей гордостью: ди-джейный этот мальчик занимался однажды репперской любовью с теперешней подругой Артёма. То есть не занимался любовью. Трахался. Трахался, поскольку происходило всё в грязном школьном коридоре, после осенней встречи пионеров летнего лагеря "Лесная Республика". Это также входило в искренность и честность Принцессы Пролетарского района. Если напечатано в глянцевом журнале, - значит об этом можно рассказать и показать своему теперешнему любимому мальчику. Там была какая-то занимательная история с двумя девочками и двумя ди-джеями, где одна из девочек торжественно теряла девственность в ди-джейском кайбаше, и потому Принцессе и её тогдашнему партнёру достался грязный коридор. Девственность потерялась при обильном кровотечении, что после позволило всем четверым обменяться впечатлениями со своими друзьями и знакомыми. А потом школа с грязным коридором стала пролетарской гимназией, и фото одного из ди-джеев опубликовали в журнале, который никто не читает. Принцесса Пролетарского района и представить себе не могла в свои славные пятнадцать лет, что однажды её ребёнок впервые переступит порог школы, переименованной в гимназию, и далее будет ходить по коридору, мимо ди-джейского сексодрома пять дней в неделю, десять месяцев в году, в течении одиннадцати лет. Подлые губы нашепчут ребёнку славную песнь прошлого его матери и…
В глазах главного редактора заплясали зелёные огоньки. Проглотив противный ком, нервными дрожащими руками Артём принялся перелистывать страницы своего ежедневника, по-детски слюнявя пальцы, как если бы бессмысленными оставались для него буквы собственного почерка, всё внимание направлено на поиски рисунков. Что за неинтересная книжка? В неё нет ни разговоров, ни рисунков, ни фотографий ди-джеев, совращающих бывших пионерок из "Лесной Республики". На момент ди-джейного совращения принцесса была слишком старой, для того чтобы получить очередную путёвку в одинаково заповедное и порочное место, но вместе с тем была слишком юна, для того чтобы получить паспорт. Выругавшись сквозь зубы, Артём захлопал ладонями по столу в поисках радиотелефона. Набрал вечно безошибочный номер справочной. Нежность и мелодичность девушки, назвавшей себя каким-то номером, прошла мимо его внимания.
- Извините, вы не могли бы дать номер мебельной фирмы "Солярис"?
Девушка пообещала найти телефонный номер фирмы "Солярис" как можно скорее, однако поиски затягивались, и в затяжной этой паузе Артём почувствовал себя межгалактическим путешественником, героем европейских космических сказок, какие потом безжалостно портят кинорежиссёры со своей точкой зрения на фантастику в частности и искусство вообще. В голове наслаивались неземные оттенки бурлящего океана. Не выдержав, Артём заорал на всю редакцию:
- Лена!!!
Стук каблучков. Остановилась на пороге, мимолётно, в очередной раз, зафиксировав взглядом отсутствие ковра на полу.
- Узнай телефон фирмы "Солярис" и выясни - на месте ли Егор Михайлович. Он там работает, кажется, бухгалтером…
Артём ничуть не удивился бы, если бы Лена никуда не звонила, ничего не спрашивала, а просто продиктовала бы ему телефонный номер мебельной фирмы, выученный ею автоматически. Однако с солярисовым Егором главный редактор последний раз общался, наверное, несколько лет назад, когда Лена ходила в школу.
Характерной особенностью Артёма было совершать бессмысленные поступки и сразу же молниеносно искать им оправдание, или хотя бы логическое осмысление для них. Так Артём сказал "узнай на месте ли он", а не "назначь встречу", и следовало теперь подумать, отчего же он заинтересовался пребыванием своего бывшего однокурсника на рабочем месте и не соизволил немедленно увидеть его воочию. Подумал.
Отчасти Артём разделял подозрительность, какую вызывает мужчина, замерший в ожидании перед кабинетом гинеколога. В месте, куда он направился из редакции, был не только гинеколог, множество разных других врачей, и называлось это синтетическое место "Центром Планирования Семьи". Встречались здесь и мужчины, и даже без белых халатов, обычно в сопровождении планомерных жён. И тех и других Артём настораживал не ожиданием, а стремительным движением по коридорам Центра. Это становилось всё увлекательнее и увлекательнее с каждой минутой. В какой-то момент Артём почувствовал, что ещё пара коридоров и несколько лестничных пролётов, и он перейдёт на бег, сначала лёгкий, после - спринтерский, хотя физическими упражнениями он занимался нечасто и рисковал упасть от изнеможения у ног какой-нибудь пары, всерьёз задумавшейся над размножением самих себя. Беготня главного редактора не была бессмысленной, - он искал доктора. Убедившись в неправильности выбранной им тактики, Артём спустился вниз, к регистратуре, нашёл глазами фамилию на обширной пластиковой доске, удовлетворённо хмыкнул и вновь ринулся к лестнице.
Его физическое состояние оставляло желать лучшего. Попав на приём (без талончика и карточки, без какого-либо атрибута цивилизованного больного), Артём добрые четверть часа сидел под бдительным взглядом доктора, по возрасту - ровесника, по убеждениям - атеиста. Ждать, покуда главный редактор придёт в себя, и сумеет сказать что-то связное, моложавый доктор не стал, развернул на столе журнал и принялся сыпать длинными медицинскими цитатами, из которых Артём понял одно: дела его плохи…
- Сколько… - пробормотал он.
- Это не смертельно, - суетливо прервал его врач.
- Сколько это будет стоить? - удалось выговорить главному редактору. Врач ответил.
- А вы говорите - "не смертельно", - проворчал Артём.
- Главное - не затягивать. Месяц промедления может стать смертельной ошибкой…
- Послушайте, - вдруг вспомнил Артём. - А вы слышали о таком: "Точка Джи"?
- Точка где? - переспросил доктор, подозрительно нахмурившись. По возможности кратко, главный редактор сообщил исходные данные. Смех предсказателя в белом халате был искренним и долгим. Артём был слишком подавлен, чтобы выходить из себя, или ещё как-то реагировать на оттенок издевательства в этом смехе.
- Тут, через стену, - доктор кивнул за спину главного редактора, - сидит старенький доктор. За глаза мы называем его "Леонид Ильич". Как Брежнева.
- Я понял, что не как Чапаева. Можно покороче, у меня встреча…
- Да без проблем. Так вот. Наш Ильич таких "точек джи" за неделю по сотне штук придумывает. И каждый раз они расположены в разных местах, - поделился секретом специалист по планированию семьи. - А желтизна от прессы с удовольствием его маразм печатает. А домохозяйки, швеи и студентки филологических факультетов с удовольствием этот маразм читают, - и будут читать, до тех пор, пока не узнают, что такое оргазм.
- Ты в Пролетарском районе никогда не работал? - спросил Артём.
- Нет. А что, неплохо платят? - заинтересованно отозвался доктор.
- Нет. Просто там знают, где находится "Точка Джи"…
Да, там знали, где находится искомая точка, но не имели ни малейшего представления о модели цивилизованного поведения, цивилизованной семьи, цивилизованных человеческих отношений. Модель полноценной семьи, где супруги сохраняли бы верность друг другу, проявляли бы по отношению друг к другу любовь и заботу, прошла мимо внимания пролетарской Принцессы, начиная с раннего детства. Отец без конца таскал дочку по своим временным и более или менее постоянным любовницам, мать отдавала дочку в отцовские руки, озабоченная устройством собственной личной жизни. Подруги клялись не изменять свои любимым мальчикам, но умудрялись подхватывать хламидиоз в случайном контакте даже с использованием презерватива. И у каждой из них на ближайшее семейное будущее была программа-минимум, словно списанная с какого-то неизвестного Артёму штампа: изменить мужу. Чем скорее, - тем лучше, потому что молодость не вечна, изменить можно и не успеть, потом пойдут дети, станет и вовсе неудобно - изменять. Если и существует какая-то совершенная модель семьи, без измен и предательств, то в ней мужа, жены - семьи вообще - не будет и в помине. Сколько ни показывай роликов и рекламных щитов, где на пальцах (и не только на пальцах) будет показано, как и для чего пользоваться презервативом, он будет считаться, не способом избежать всякой половой заразы, а возможностью избежать разоблачения. Если с презервативом - значит почти не измена. Тем более с ним неудобно, а иногда даже больно. А у любимого мальчика "иногда" - это моменты, когда у него отыскивается в кармане презерватив. Если презерватив есть у девочки, он наверняка останется невостребованным, поскольку херня всё это - с презервативом, курица, ты чё, в натуре хочешь надеть его на мой хуй? Ну ты, блядь, в натуре, охуела, какую-то резинку на меня напяливать! На ебло своё натяни, а то обрыгаю, если не натянешь…
Молчаливая пассивность сопутствует изнасилованию. Родная, ты не встречалась с пятью мальчиками, это они тебя изнасиловали однажды без презервативов, своими толчками убив в тебе какую-то часть женщины. Тот мальчик из соседнего подъезда был наилучшим вариантом, какому я смог бы тебя доверить. И в подарок на свой день рождения ты получишь большой-пребольшой презерватив, отсекающий любую возможность контактов с твоим легендарным прошлым. Даже так я не буду ощущать покоя, потому что через латекс можно разговаривать, а значит - прибалтывать. Не этим ли занимались твои любимые мальчики, перед тем как совокупиться с тобою, пренебрегая элементарным средством предохранения? Не этим ли занимались те славные ребята, которые помогли тебе прибавить к собственной крови немного первинтина? Это смысл жизни жителей Пролетарского района, - прибалтывать, это двигатель жизни, мощный импульс для того чтобы существовать далее…
Кое-что не попало на глянцевые страницы репперских журналов. Подвальный бум в спальных районах закончился ничем, однако такое "ничем" вряд ли можно пожелать даже врагу. Наркоманские притоны - не самое худшее, во что могли превратиться подвальные помещения оборудованные с жалкой претензией на спортзал. Рука Принцессы Пролетарского района тяжелеет и тяжелеет от накопления пластмассовых браслетиков. Разогнав старательных спортивных подростков, группа беглых воров заняла сырое помещение, руководствуясь инстинктом, оставив в качестве украшения подвального стола некоторых представительниц близлежащей общеобразовательной школы. Всё ворами делилось поровну, - несвобода, еда, водка и нары. Не вошла в исключение и Принцесса. Артём долго размышлял, есть ли смысл добавлять к этому "вполне возможно", однако воры на Пролетарке были картонными, ставшие ворами буквально накануне, и сомнения можно было отбросить. В бывшем подвальном спортзале происходило то, что тинейджеры всех районов называют "ромашкой", а все остальные "пускать по кругу". В подобные тона был разукрашен эпизод с водителями огромных и могучих грузовиков "Белаз". Вот относительно белазистов уж точно поручиться ни за что нельзя, потому что относительно положительный имидж водил сложил сериал "Дальнобойщики". В любом случае, у водителей где-то есть семьи с детьми, что-то стабильное во времени и близкое сердцу. Даже у некоторых троллейбусников на приборной доске можно встретить: "Водитель, помни, - тебя ждут дома". С подвальными ворами поделать ничего уж было нельзя: однажды все они массово выехали на природу, в местную лесопосадку (в микрорайоне говорили - "на пикник"), и там их всех удачно перестреляли, как собак. Точно известно, что не менты. Принцесса Пролетарского района в общий список падших на поле брани не попала из-за какого-то пустяка, вроде, мама на огород выгнала, картошку копать. С белазистами разобраться также не было никакой возможности, все они были теперь уж далеко, и возвращаться не собирались. Даже ради Принцессы Пролетарского района.
Выслушивая истории о пластмассовых браслетиках, Артём недоумевал, не понимая конечной цели своей любимой девушки, когда извергала она очередную порцию грязи с сюжетом в ней. Причинить ему боль? Быть предельно искренней? Но даже у искренности есть предел, ему же всё поставлялось с красочными подробностями настолько подробными, что без особого труда Артём знал теперь и номерные знаки автомобилей педофильного подполковника, и его почтовый адрес, и место работы, и словесный портрет с особыми приметами (хромает на одну ногу)… От последнего, впрочем, толку было мало, поскольку в описаниях слова прекрасной Принцессы не имели особой силы. Сколько не старался господин главный редактор написать в своём воображении портрет грязного извращенца, всё складывалось в какое-то серое одноногое облако, с торчащими из серой массы щупальцами, покрытыми противным мхом (получалось что-то похожее на имитацию фаллоса с оригинальной мохнатой насадкой, что объясняло наличие детского оргазма на территории летнего лагеря труда и отдыха) пересказывалось множество раз, и, - самое главное: и господин главный редактор, и Принцесса Пролетарского района в настоящее время пребывали на подмостках сцены, где всё это происходило когда-то. Камерно-бытовой театр "Пролетарка". Возможен вход по пригласительным и абонементам. Иногда здесь показывают даже балет. Загнав самого себя в тупик абсурда, придумывая новые подробности порочного прошлого своей подруги, Артём догадался однажды: она гордилась своими невыдуманными историями. Пыталась создать свой стереотип в его глазах, и был тот стереотип взрослым, опытным, умудрённым собственной жизнью человеком, - вовсе не тем, который умеет учиться на чужих ошибках. Впечатлила. Зелёные огоньки плавно сливаются в карту индустриального посёлка: здесь школа, здесь дом, где был воровской подвал, здесь - дорога в "Лесную Республику". Сказочная страна, где нет положительных персонажей. С антигормональной матерью ситуация была много сложнее: она также гордилась контактами дочери с представителями первого сорта. Сказки с пластмассовыми браслетами внутри них также были доступны для антигормонального пользования, и не было ни малейшего намёка на негодование, возмущение, гнев или злобу. По согласию? По согласию, - значит не было место изнасилованию. Пользуется девочка спросом, - радуются родители, ликуют няньки, трубят трубы, пылает фейерверками народный праздник на главной улице Пролетарского района. И никому не приходит в голову: как трахали их детей на передних сидениях автомобилей, - так и с внуками будут поступать. Как курили пролетарские дети траву мешками, - так и их дети будут наполнять себя марихуановыми ароматами в неограниченном количестве. Как метелили их отморозки разные, стремясь покинуть слой третьесортности, - так и следующее поколение не избежит этой участи. Единственный способ возвыситься, - унизить себе подобных.
А ведь были там и хорошие, достойные уважения вещи. Например, кто-то научил Принцессу петь.
Господин главный редактор, а вы сами, что ли, подарок?.."Эрозия (дисплазия слизистой оболочки) шейки. Возникновению ее способствует выворот слизистой оболочки, разрывы шейки при родах, абортах и введение посторонних предметов во влагалище посторонних предметов. При хроническом эндоцервиците длительные патологические выделения приводят к мацерации и слущиванию эпителия шейки.
Симптомы, течение: дефект эпителия (истинная эрозия) имеет ярко-красный цвет, кровоточит при касании. Ложная эрозия характеризуется замещением (гетеротопия) многослойного плоского эпителия цилиндрическим. Различают простую (гладкая поверхность), железистую (значительное развитие желез с растянутыми полостями) эрозию и папиплярную (сосочковые выросты на поверхности). Нередко эрозии сочетаются с кистозным расширением шеечных желез.
Диагноз основывается на осмотре шейки, кольпоскопии, цитологии соскоба-мазка с поверхности эрозии. При осмотре истинной эрозии обнаруживают ярко-красный участок, кровоточащий при легком касании. Цитологическое исследование выявляет клетки глубоких слоев многослойного плоского эпителия (базальные, парабазальные), лейкоциты. При ложной эрозии внешний вид эрозии несколько напоминает истинную, но поверхность ее более бледная, иногда бархатистая, сосочковая. Цитологическое исследование обнаруживает клетки цилиндрического эпителия. Необходимо дифференцировать от ракового процесса, лейкоплакии, эктропиона слизистой оболочки цервикальнога канала.
Лечение. При истинной эрозии - применение тампонов с эмульсиями антибиотиков на рыбьем жире, вазелиновом масле. При псевдоэрозии после биопсии -диатермокоагуляция или диатермоэксцизия шейки матки, лазертерапия. Для прижигания псевдоэрозии можно использовать влагалищный тампон, смоченный ваготилом и прикладываемый к шейке матки на 1-3 мин 2-3 раза в неделю (всего 5-10 раз); остатки препарата удаляют из влагалища сухим тампоном.
Прогноз благоприятный.".Однажды, совершенно неожиданно для себя Артём ощутил тоску по анахронизму, антигуманному способу обращения с людьми: крепостному праву. Безумие, с точки зрения цивилизованного человека, однако с некоторого времени господин главный редактор смотрел сквозь пальцы на безумие и на цивилизацию в том числе. В пизду такую цивилизацию, если она допускает существование Пролетарского района на своей территории. А куда денется пролетарский ублюдок, опорочивший девчонку, обрюхативший её и отказавшийся от отцовских прав, будь на всё воля барина? Отстегают плетьми и загонят в один дом с девчонкой. Нынче он - нет, не исчезнет в проклятой неизвестности, - он продолжит ублажать свою похоть, прозрачным взглядом будет смотреть и на мать своего ребёнка, и на своего ребёнка в том числе, даже если у обоих на лицах будут проступать пятна сифилисного гниения.
Пребывая в разлуке с Принцессой, Артём чувствовал в себе постоянное стремление к ней. В этом не было и намёка на половое влечение. Элементарное и постоянное чувство, что, пока та находится вне его поля зрения, с нею обязательно произойдёт римейк эпизода из легендарного прошлого. Он слышал слишком много рассказов о пластмассовых браслетиках. Каждый из них, подобно бумерангу, готов был вернуться, чтобы воссоздать события минувших дней с хирургической точностью. Впрочем, всё могло обойтись и без примитивных перемещений во времени, ведь это - Пролетарский район, обречённость здесь заключается в том, что все негативные факторы бесконечны и безграничны в объёмах. Предсказательству на Пролетарке места нет, и гадалки только зря тратят время в зоне обитания людей третьего сорта.
Пусть не в поле зрения. Существовали и альтернативные варианты. Постоянная голосовая связь, например. Или наёмный филёр. Правда, в последнем случае Артёму будет стоить труда разъяснить свои цели и задачи. Каким приёмом поставить задачу щедро оплачиваемому наблюдателю? Смотреть, чтоб ничего плохого не случилось? А если филёр будет также из Пролетарского района, и впрыскивание первинтина в вену окажется для него вполне обычным заурядным делом?
Странно - стремление главного редактора обострилось, как только в его поле зрения очутился представитель современного цивилизованного общества, Егор Михайлович, некая разновидность бухгалтера мебельной фирмы "Солярис". Разумеется, Егор Михайлович не принадлежал к третьему классу. Возможно - только редкие отклонения в указанный класс. Питал слабость к девушкам "из народа". Как подозревал Артём, совращение на территории "Лесной Республики" Егору могло показаться вполне заурядным обычным проектом, если бы пионеры в том лагере были совершеннолетними. На главного редактора Егор смотрел отнюдь не с неприязнью. Выражение лица, как если бы в момент беседы ему на язык положили сочный кусок лимона, он сохранял, должно быть, даже во сне. С ещё меньшей ненеприязнью он разглядывал разложенные Артёмом на столе архитектурные схемы и проспекты. Изучив их должным образом, Егор Михайлович воскликнул с негодованием:
- Так это же здание ОблГАИ!
В это же время Артём настолько был поглощён своими размышлениями, что у него и мысли в голове не возникло отрицать что-либо.
- Совершенно верно, - пробормотал он. - Совершенно верно…
Типичный представитель человека того сорта, который нисколько не сомневается в том, что имеет полное право, даже не на существование, на жизнь в самом полном объёме, думал Артём, пустым взглядом встретив злой взгляд мебельного бухгалтера. За тридцатник перевалило нашему любимому Егору Михайловичу, есть жена, и есть ребёнок, а всё бегает по производственно-индустриальным шлюхам, полностью уверенный в том, что те спят только с ним и ни с кем более, - потому что он человек более высокой касты, нежели они. Даже частые посещения областного кожвендиспансера не влияют на его убеждения.
- Я тебя с её подружкой познакомлю, - уламывал Артём товарища по студенческой скамье. - Знаешь, как классно она миньет делает?
- Понятия не имею, - пробурчал Егор, но по лицу было видно: прагматичное предложение пришлось ему по душе. Тем более, знал, что Артём не с принцессой австрийской спит. То есть с Принцессой, разумеется, но отнюдь не с австрийской. Большинство знакомых главного редактора считали его подружку шлюхой, только глупой (денег-то она с него не брала), а значит и подружки её - такие же шлюхи как и она сама, и такие же глупые. Среди них обязательно должны отыскаться и такие, которые умеют делать первоклассные миньеты. Уже с охотой и даже энтузиазмом Егор Михайлович принялся обозначивать места в здании ОблГАИ, где следовало расположить солидные порции взрывчатки. В школе Егор Михайлович славился своими пиротехническими достижениями, знал толк в подобных делах. Артёму жутко повезло с таким знакомством. Одно миньетное обещание - и готов проект по уничтожению гнезда совратителей и растлителей…
- Ты Рубена давно видел? - спросил Егор, закончив с обозначениями.
- Дня два назад. А что? - с некоторой долей настороженности спросил главный редактор.
- Да ничего. Меня, вроде, искал. Ну, ты в курсе как он это делает…
Артём утвердительно кивнул. Их общий друган детства пренебрегал традиционными средствами связи, отдавая предпочтения устным сообщениям через подставных лиц. Так к Артёму на улице мог подойти беспризорный мальчик, и сказать: "Завтра, в два часа ночи, у оперного театра". И всё. Как хочешь, так и понимай. Такой он был, друган детства Рубен…
- Разборку, вроде, затевает. Не даёт покоя человеку мысль, что у нас тут нет организованной преступности, - продолжал Егор.
- И с кем он собирается её организовывать? С тобой? - поинтересовался Артем.
- Ну не с тобой же, - усмехнулся мебельный бухгалтер.
На том и распрощались.ОСТОРОЖНО: ДЕТИ
Дети Пролетарского района не всегда гуляли в подвалах. Время от времени они выбирались на природу. И вот так несколько детей выбрались однажды в расположенную неподалёку лесополосу, для того чтобы разжечь костёр, поиграть в футбол -стандартный, в общем, набор. Однако дети были уже достаточно взрослыми, знали, чем отличаются мальчики от девочек и поход закончился групповым изнасилованием девочки, которая дружила с этими мальчиками. Девочка никому ничего не рассказала, но с мальчиками этими дружить перестала. То есть, когда они пошли в посадку в следующий раз, девочки с ними уже не было. Пришлось искать девочку на стороне. Лесопосадка была проходной, отнюдь не безлюдной, и мальчикам удалось без труда затащить в густые заросли шиповника одну из своих ровесниц. Эта девочка также ничего не сказала своим родителям, лишь поделилась опытом с подружками, посоветовав им обходить посадку десятой дорогой. Тем не менее, ежедневно посещения мальчиков лесополосы были успешными. Статистики никто не вёл, но опытом (как вести себя до, во время, и после изнасилования) девочки обменивались с каждым днём всё более и более активно, всё больше становилось участниц занимательного диспута.
Взрослых женщин мальчики Пролетарского района затаскивать в шиповник остерегались. Сделав верные выводы относительно не разглашенной тайны, мальчики принялись повторно насиловать ранее изнасилованных девочек, не особо обращая внимание на возможность быть пойманными на месте преступления. То есть, развитие событий уже не ограничивалось лесопосадкой с шиповниковыми зарослями. Не все девочки были доступны в любое время суток, и в итоге выбор мальчиков из Пролетарского района остановился на одной только девочке. Практически ежедневно её пускали по кругу в подвалах, на лестничных площадках, на чердаке гаража, в самом гараже, в тамбуре-боксе, ведущем в квартиры, и даже за огромным ковром из гостиной, который девочка вынесла выбить во дворе собственного дома красивой пластиковой выбивалкой. Ковёр натянули до земли, девочку разложили на земле, и сыграли с нею в "ромашку" с несколькими лепестками (несколько - это от двух, до десяти). А в нескольких шагах от них несколько мужчин преспокойно играли в домино.
Обычная "ромашка" мальчикам вскоре наскучила. Место действия вновь вернулось в лесопосадку. По посёлку активно распространялись кассеты с порнофильмами (из той области, что можно назвать "экспериментальной"), - и вот так мальчики повышали свой интеллектуальный уровень. В одном из фильмов они увидели, как бутылка из-под шампанского уверенно заняла место в заднем проходе женщины. За реализацией увиденного в шиповниковых зарослях дело не стало. Мальчики уже освоили анальный секс, теперь их интересовал предел девочки в этом плане. Попытка оказалась удачной только потому, что ни сами мальчики, ни преодолевающие лесополосу жители Пролетарского района не обратили внимания на крики девочки и на то, как в бутылку из-под шампанского густо льётся кровь из заднего прохода девочки. Она погибла от разрыва тканей и потери крови, брошенная мальчиками, как наскучившая игрушка. Прибывшие неделю спустя менты, проявили традиционный цинизм и находчивость. В заключении, в графе "причина смерти" они записали: "…в результате попытки сделать аборт кустарным способом". Это уже после того, как из разлагающегося трупа извлекли бутылку из-под шампанского. Должно быть, бутылку приняли за эффективный инструмент для избавления от плода.
Деяния мальчиков могли оставаться безнаказанными и по сегодняшний день. Мальчиков погубило оружие. Огнестрельное оружие. Оказалось, что насиловать девочек средь бела дня в первом попавшемся под руку (скорее, под спину девочки) месте и палить в то же время, в тех же местах из пистолета - совсем разные вещи. В Пролетарский район прибыли другие мальчики - постарше и посерьёзнее - и устроили настоящую охоту на своих малоопытных конкурентов. Проект оказался успешным. В финале имела место романтический эпизод: когда в живых остались только двое мальчиков, одному из них сказали: грохни своего корешка - тогда мы тебя не сегодня замочим, а на следующей неделе. Обещание было сдержано. Половину трупов менты оформили самоубийствами, и только один - убийством. Следствие в тупик не заходило: единственное "законное" убийство повесили на замоченного на следующей неделе мальчика. Его гибель также попала в графу "самоубийство". Тот период для пролетарских ментов был урожаен на самоубийц.**
[**История получила неожиданное продолжение. Незадолго до огнестрельных разборок на Пролетарке одного из мальчиков успели-таки посадить за кражу пневматической винтовки из школьного тира. Уже в тюрьме у мальчика обнаружили СПИД. Это была какая-то гуманитарная программа Организации Объединённых Наций, и вирус иммунодефицита в организме жителя Пролетарки нашли совершенно случайно. Выводов никто не делал, в конце концов, каждый третий наркоман отдалённых и прилегающих районов носит в себе эту заразу, повальной проверки на ВИЧ в Пролетарском районе не было, однако удивляет другое: о существовании Пролетарки знают в ООН.
Если вспомнить "Лесную Республику", логический вывод напрашивается сам собой: одна половина Пролетарки прошла через переднее сиденье "Нивы", другая больна СПИДом.]
С антигормональной матерью Артём познакомился в то славное время, когда пополнил ряды клуба больных хламидиозом. Здесь сам собой выскочит вопрос о событиях, способствовавших этого пополнения, - Артём закрыл глаза на предосторожности, руководствуясь возрастом своей подруги и её принадлежностью к православной церкви. О легендарности и пластмассовости браслетов он узнал много позднее, как раз тогда, когда его руки уже держали постановление-приговор из КВД.
Как взрослый и ответственный человек, он решился на знакомство просто потому, что пролетарская Принцесса не соответствовала критериям "взрослой" и "ответственной". Артём воспринимал её ребёнком и, как опытный педагог, отправился однажды на встречу с родителями.
Общий расклад был ему известен, относительно внешности антигормональная мать его нисколько не разочаровала (стандартный набор отчаянно молодящейся сорокалетней старухи). Самое интересное началось после хламидийного сообщения. Ввиду интеллигентной специализации антигормональной матери (швея), дом её был переполнен клиентками-подружками. Даже мимолётно не задумавшись о секретности, антигормональная портниха немедленно принялась обсуждать с ними недуг, настигший её дочь и господина главного редактора. Артём не знал куда деть глаза от стыда. Тут же был обнародован целый список каких-то знакомых, переживших дорогостоящий хламидиозный казус, все они, безусловно, были наилучшими специалистами в области лечения (профессиональные врачи-консерваторы не упоминались даже в контексте). Кому-то позвонилось по телефону, образовался новый виток дискуссионного клуба. На горизонте замаячила фармацевтиха после так и не востребованная. Сложным и не запомнившимся ему приёмом Артёму удалось задать вопрос о финансировании - аудитория умолкла. Платить никто не собирался. Бесплатными бывают только советы, не так ли? Да и то не все.
Главному редактору пришлось продать множество ценных вещей, влезть в долги и отказать себе в книгах. Антигормональное знакомство было ошибкой, весьма плодовитой во времени. День за днём Артёма настигали напоминания о том, что не следует принимать сильные или слабые антибиотики; одноразовые шприцы необходимо покупать только в аптеке, что на пересечении улиц Высоцкого и Терешковой; хорошие медсёстры работают только в двадцать четвёртой больнице. Однажды Артём не выдержал. Процесс лечения набирал свои обороты, антигормональная доставучесть становилась невыносимой, и он был вынужден повторить свой вопрос: так кто же платит за лечение? Как кто? Конечно же господин главный редактор. В таком случае кто должен выбирать антибиотики, медсестёр и одноразовые шприцы? Гм… Конечно же мать. Кто, простите? Мать. Чья?
И вот так Артём узнал, что у его Принцессы есть мать.
С тупостью, подобной антигормональной, встречаться прежде ему не приходилось. Точно также он мог специально для антигормональной матери тыкать пальцем в небо с ярко сиявшим солнцем, и спрашивать: сейчас день или ночь? Ответ зависел от антигормонального мнения на момент вопроса. Возможно - день. Возможно - ночь. Возможно - ни то, ни другое, антигормональное начало допускает и не такие подачи.
В дальнейшем главному редактору удавалось избегать встреч с нею, однако тот самый влюблённый долгожитель-сосед прекрасным осенним днём сдал Артёма с потрохами, и антигормональная мама незамедлительно возжелала обсудить будущее своей дочери с будущим зятем на месте его проживания.
Это была сцена, достойная хорошей драматургической постановки. Артём не пустил её в квартиру. "Я не один", - сказал он. "Я знаю, знаю, что моя дочь здесь", - женщина нетерпеливо топталась на лестничной площадке, сгорая от желания поговорить. "Вашей дочери здесь нет, - сказал Артём, тщетно пытаясь поймать её взгляд, - и я не один…". "С кем же ты, то есть вы?!" - в крайнем изумлении воскликнула антигормональная мамаша. "Подобные вопросы я считаю неуместными в сложившейся ситуации", - сказал Артём и захлопнул дверь, и отключил дверной звонок с телефоном, и не откликался на антигормональный рёв за окном.
Следующая встреча вышла более продуктивной для антигормональсности. Артём взял стареющую дуру измором. Это стоило ему нескольких часов собственного времени, но игра стоила свеч. На все требовательные вопросы он отвечал "словесными сюрреалистичными образами", о чём поставил в известность антигормональную мать в известность. Сняв с себя обязательства быть ответственными во время переговоров, Артём был искренним в проявлении своей сюрреальности. Одним выстрелом он грохнул двух зайцев: доказал антигормональной матери, что она дура, и навсегда отбил у неё охоту посещать его дом с помыслами о будущем пролетарской Принцессы. Напоминание о таблетках - максимум, что антигормональная мамаша могла себе позволить. Её словарный запас и так скрипел от превышения объёма такими словами как, "противозачаточные" и "контрацептивы"…
- Тёщи хорошими не бывают, - поделился своими соображениями Егор Михайлович.
- Бывают. Если мёртвые, - поддержал беседу Михаил Владимирович.
Артём ничего не сказал по этому поводу. Он представлял себе знакомство с антигормональной матерью в декадентском стиле: мама, позволь тебе представить, - и так далее, и тому подобное, а в завершении - банальное чаепитие. Ску-ко-та-а-а! Другое дело - имеющаяся действительность. Весь посёлок в курсе медицинских раскладов господина главного редактора. Такой степени информирования населения Артём не сумел бы достичь, даже если бы демонстрировал на главной площади Пролетарки страницы своей медицинской карточки при помощи мультимедийного проектора. Потому совсем не испытал стыда, когда его любимая девушка кричала через весь двор: "Я только бельё вывешу и пойду на СПИД проверюсь!". И вывесила бельё, и проверилась на СПИД, и вылечила хламидиоз, и сумела забеременеть от главного редактора, не спрашивая разрешения у антигормональной матери…
На границе города и песчаного карьера Рубен молчал потому, что был всерьёз озабочен предстоящей стрелой с конкурирующей группировкой. К тому же автомобиль, в котором они двигались на место стрелки, бросало и швыряло по загородному бездорожью, условия для бытовых бесед отсутствовали.
Командировка на север области нисколько не изменила штатного корреспондента Михаила Владимировича. Как хороший журналист, он был настырен, циничен и невыносим. Артём терпел его только потому, что тот обеспечивал качественный материал на первую полосу газеты. Миша ходил теперь гоголем, герой недели, и всё такое прочее. Даже ему не каждый день выпадало выдерживать ментовские наезды и взрывы в горных ущельях.
Воображаемое знакомство с антигормональной матерью подошло к концу. Автомобиль совершил очередной скачок на выбоине и к своему невероятному удивлению Артём обнаружил, что следующий объект для декадентского знакомства - подполковник-педофил…
- Приехали, - объявил Рубен. И без его уведомления, было видно, что приехали: на обширной площадке, в самом центре карьера стояла группа воинственно настроенных мужчин с лицами, где отражался интеллект, примерно равный интеллекту Артёма, Миши, Егора и Рубена.
Состоявшейся стрелке предшествовала целая эпопея с погонями, стрельбой и показаниями в прокуратуре. Однажды какая-то компьютерная умница создала уникальную программу. Программа взяток не брала, родных и близких у неё не было. Программа была бесчувственным набором чисел, позволявшим прослеживать цепочку должностных лиц в случае должностного преступления. День, когда была создана эта программа, можно назвать праздником честности. Теперь никто не мог уйти от возмездия - так казалось тем, кто запускал программу в действие.
Вышло всё иначе. Повлияли как раз не на программу, а на людей, которые отвечали за её функционирование. За какие-нибудь несколько недель в базе засветились все ответственные государственные лица. Разумеется, всех никак нельзя было предать суду и справедливому возмездию. Однако за кратковременное действие программы, соответствуя результатам её действия, успели удалить ряд высокопоставленных лиц, которые по странному совпадению совмещали государственную должность с обыкновенным бандитизмом. И вот так город, где родился и вырос Артём, остался без бандитов. А его другана детства Рубена подобная ситуация никак не устраивала. При этом он был не одинок в своих размышлениях…
- Ну, и как хозяйство делить будем? - деловито заговорил он со своими конкурентами. Лидера по ту сторону баррикады выделить было сложно: все четверо одинаковы до слезливости в глазах, хоть бы куртки разноцветные надели, парятся в коричневых кожанках. Даже при беглом осмотре было заметно: город делить собрались такие же дымари, каких собрал Рубен. Его команда (репортёр, главный редактор и бухгалтер) изо всех сил пыталась придать грозности своему внешнему виду, за исключением Артёма. Господин главный редактор знакомился с подполковником-педофилом…
Итак, просторная зала с тяжёлыми бархатными шторами и канделябрами. Кажется, в углу стоит чёрный рояль, но вполне может оказаться, что это - мягкий диван, до определённого момента безлюдный. Принцесса пролетарского района делает эффектный взмах рукой: "Артемий, позвольте вам представить моего друга детства, всеми уважаемого и заслуженного человека…".
- На первую линию лучше не соваться. Пока, - подчеркнул Рубен. - Времечко придёт - разрубим и её…
- Как вокзал? Как с вокзалом-то быть? - нетерпеливо повторял его коллега по идеям…
"Мой друг, разрешите познакомить вас с мастером пера и слова в журналистике", - повторный взмах руки, всеобщая плавность, почти как в танце, Артём делает шаг навстречу, протягивая для рукопожатия свою ладонь… Э-э-э, нет, не будет никакого рукопожатия! Дать по голове, очень сильно и болезненно, схватить нож с обеденного стола, вонзить в глаз педофильному ублюдку, или нет, зачем лишать его зрения? Лучше лишить его полового члена и яиц, а после - пальцев на обеих руках, затем самих рук, оставить его без возможности вводить что бы то ни было в невинные щелочки пионерлагерных девочек! Вот это - перспектива! Вот это - справедливость! Каждому - своё! Грешнику - пекло, праведнику - царство божие…
- А ну, мать вашу, бандюги ссыкливые, по норам быстро разбежались! - заорал главный редактор на весь карьер, залитый полуденным солнцем, и, дабы убедить собравшихся в серьёзности своих намерений, выстрелил в воздух из охотничьего обреза, который в руках своих держал впервые в жизни. Главной жертвой Артёма стал, как это ни странно, не толстопузый чёрный "БМВ", буквально моливший о разрушении, а безобидная серенькая и старенькая "Победа", стоявшая в стороне от места разборки самозванных бандитов. После первого дробовикового выстрела (опять в небо) собравшиеся бросились врассыпную, кто куда. Внезапно закончившая огневая мощь оружия в руках Артёма не остановила его. Еще не успело отзвучать эхо в другом, каменном карьере, соседствовавшем с песчаным, как главный редактор делал одну за другой рваные дыры в корпусе "Победы" при помощи своего пистолета, краем сознания удивляясь, почему автомобиль не начинает спускаться, как пробитый в нескольких местах мяч. Никакого мента-педофила не было и в помине, детский надувной мяч, хоть и продырявленный и безглазый, набирал в объёме, подмигивал пустыми глазницами, душа главного редактора удовлетворённо и восторженно рыдала. Как хорошо, что у души нет рвотного рефлекса. Заблевать собственными мозгами простреленный в нескольких местах автомобиль для Артёма было бы сейчас совсем несвоевременно. Его, взирающего на бесполезную в передвижении "Победу", посетила уверенность, что он уже умер, предательская пуля впилась в затылок, просто всё происходит слишком медленно. Вот сейчас серая мозговая масса выплеснется на землю, и корпус авто, разлетится молекулами глазная жидкость, треснет кость переносицы, со скрипом отделятся и искрошатся зубы…
Совсем с другой стороны, откуда Артём ничего не ожидал, в его напряжённое тело врезалось другое тело, пружинистое, мускулистое, пленило его крепкими конечностями, и в ухо главного редактора сквозь оглушительный звон ворвалось:
- Без башни, да?! Без башни, да, чувак?! Под крутого закосить решил, да?!.
Мебельный бухгалтер, Егор Михайлович, кричал что-то ещё, про крутую башню, да и ещё про нецензурные слова, у него жена, тоже, кажется филолог, а сам он - идиот, потому что думает, что шлюхи, с которыми он спит, отдаются только ему и никому более. Для мужика в этой жизни самое большое заблуждение, думать, что для кого-то ты любимый и единственный.
В поле зрения Артёма, прежде пустынное и безлюдное (конкуренты прятались в окопах и воронках) вплыл настырный репортёр Миша. Выражение его лица, в редкий момент потерявшего наглость, было таким, словно он размышлял: дать ли своему начальнику по морде или и дальше продолжать надеяться на повышение умственного коэффициента главреда.
- У него проблемы. В личной жизни, - сказал репортёр, глядя почему-то на Артема.
- У кого проблемы в личной жизни?! - отозвался Егор, не выпуская главреда из своих цепких рук. - У него проблемы в личной жизни?! Или у тебя проблемы в личной жизни?! У всех проблемы в личной жизни!
Бухгалтер так часто повторял "в личной жизни", что и ежу было понятно: у Егорки-то как раз с личной жизнью не всё о'кей. Но пленённым оказался не мебельный бухгалтер, а главный редактор. Мгновенной фото-вспышкой Артём представил себе чьи-то обгрызённые ногти. Безрезультатно. Уже без всякой вспышки в полуслепом полумраке представило себе пластмассовый браслет - прорвало, заблестели зелёные огоньки в бурном потоке блевотины, щедро заливавшей ярко-жёлтый песок, нагретый весенним солнцем. Миша отскочил на безопасное расстояние; в его глазах мелькнула догадка о теперешнем местонахождении ковра, загадочным образом исчезнувшего из кабинета главного редактора. Мебельный бухгалтер был вынужден отпустить Артёма, - тот бессильно опустился на колени, даже не задумываясь о чистоте своих брюк.
- У него проблемы с желудком, а не с личной жизнью, - услыхал он за спиной голос Егора.
- Все проблемы от личной жизни. Сифилис только от удовольствия, - возразил Миша.
- Гонорея ещё есть. И триппер, - сказал Егор, после краткой паузы.
- Ага. И ещё трихомонадиоз, кандидоз, эритроплазмоз и хламиди…
Главный редактор сильно ошибался, когда думал, что в желудке у него больше ничего не осталось. Приступ рвоты повторился, - правда, не так продуктивно, как предыдущий. Ярко и щедро светило весеннее солнце. Михаил Владимирович попросил у Егора Михайловича закурить. Рубен раздражённо и зло собирал оружие, обронённое потенциальными конкурентами.
Вот так Артём помешал заново образоваться организованной преступности в городе…ОСТОРОЖНО: ДЕТИ
Одна девочка из Пролетарского района дружила с молодыми ворами Пролетарского района. Гордилась этой дружбой, выставляла всем напоказ, но, в общем-то, ничего не говорило о том, что из неё может получиться более или менее способная воровка. И вот однажды её друзья попросили подержать в родительской квартире неизвестно где раздобытый палац. Девочка согласилась, - друзья, всё-таки. Через неделю друзья палац забрали, а ещё через неделю вернулись и сказали, что палац был ворованный, менты завели дело, и виновата в этом она, и никто другой. Девочка была слишком ошеломлена подобным известием, что не помешало ворам сыграть с нею в "ромашку", всё в той же родительской квартире. Девочка была малолеткой, обо всём узнала мама, мама воров не побоялась, и написала ментам ещё одно заявление - об изнасиловании.
Дело о краденом ковре, и дело об изнасиловании - разные вещи. Как бы кощунственно это не звучало, но здесь свою мелодию сыграла скрипка морали. Там всего-навсего стащили кусок пластмассы. Здесь - надругательство над невинностью, пусть и мнимой. Отметелив должным образом насильников, менты потребовали от воров денег. Денег у воров не было.*** Выход они нашли достаточно быстро: стали сбивать необходимую сумму с друзей той девочки, с тех самых, перед которыми она гордилась своими воровскими знакомствами. Совершалось это всеми возможными способами, начиная обыкновенным изъятием денег у остановленного на улице подростка, заканчивая изъятием школьных курточек из школьного гардероба. На все же тинейджерские претензии воры отвечали: "Подружку свою видел? С тобой то же самое будет". Если есть что-то более испуганное, чем люди, напуганные до зачатия, так это дети этих людей. Заявлений для ментов в тот период больше никто не писал. Деньги собрали. Насильников выпустили. Девочке пришлось уехать в далёкий неизвестный город, расположенный на границе двух государств.
[***Сказки о воровском общаке - всего лишь сказки. Если у воров и появится когда-нибудь общак, его разворуют при первом же удобном случае.]
Принципиальный выход есть. Лагеря. Не лесные, не летние, не пионерские, а концентрационные. Жёсткая дифференциация. Старина Оруэлл писал об этом, когда Пролетарского района и в проектах не было. Люди третьего сорта живут-поживают за колючей проволокой, без горячей воды, отопления, телевидения, школ и газеты "Спид-Инфо". Людям второго сорта можно включить холодную воду. Люди высших сортов этой безнаказанности боятся как огня, потому что - за колючей проволокой. Безнаказанность - это аморальный фактор. Свобода - это порок. Несвобода - чистота. Ты лишён права совершать любые поступки, хорошие ли, плохие ли, однако в подобных условия тебя должен кто-то содержать, добровольно соблюдать концлагерный распорядок дня никто не согласится. Ограничивать чью-либо свободу - плохой или хороший поступок? Не суди и не судим будешь; а если место судьи вакантно, и некому рассказать, что такое "хорошо" и что такое "плохо"? В распорядке дня Пролетарского района не предусмотрено время, когда каждому воздаётся по заслугам. Согрешил - плати. Болью. Своей, и близких тебе людей, если сознание твоё допускает подобные уровни.
Идеальное место в пролетарском обществе - место наркомана. Безликая, безразличная, но вредоносная тень. В тинейджерстве Артёма наркоманы были признаны патологией. Сейчас они - часть общества, такая же, как студенты, солдаты, менты и домохозяйки. Если начинать с концентрационных лагерей, то первыми постояльцами в них будут наркоманы. Они не боятся боли. Они боятся умереть. Как это ни странно, для того чтобы жить, помимо регулярных доз, им необходимы и кислород, и еда, и секс, и сон, пусть эрзац-разновидность всего этого, но нужна, поскольку изначально они созданы по образу и подобию Творца, - то есть людьми.
- На малолетку запал, у неё - "букет", под ментом лежала, под бандитом лежала, под наркоманом лежала, у её матери крыша сорвана, без мужика живёт…
- Пусть бросает на хер, - перебил Егор репортёра Мишу. Миша вздрогнул, перевёл полупьяный взгляд на своего шефа, - на пьяного шефа, без всяких "полу".
- Говорит, что любит. Говорит, спасти её хочет, - вполголоса, на весь пивбар, произнёс Миша. На главреда он смотрел почти с нежностью.
- А как они познакомились?
Репортёр оживился. Подготавливая плацдарм для обстоятельного подробного рассказа, он отставил в сторону свой бокал, сконцентрировал на исчезающей пивной пене свой взгляд.
- Нажрался один раз наш Артёмка на пикнике, - начал он.
- Ясно, - перебил его мебельный бухгалтер. - На Пролетарке пятьдесят тысяч душ живут. Всех спасать собирается, или только её? - мрачно поинтересовался Егор.
- Не знаю. Дома у него одну только бабу видел.
- И как баба? - оживился бухгалтер. Миша выпучил глаза, надул щёки, таким затейливым образом стимулируя свою память. Артём, всё это время молчавший в пьяных размышлениях, сумел удивиться тому, что в переполненном пивном павильоне, вонючем и грязном, ему удавалось слышать каждое слово, расположившихся напротив Егора и Миши. Вполне возможно, они не сказали и слова из того, что слышалось главному редактору. Вполне возможно, они обсуждали внешние данные очередной егоровской шлюхи. Совершив глупость, всегда кажется, что вокруг только об этой глупости и говорят. Тогда получается, что пролетарская Принцесса в объятиях господина главного редактора - большущая глупость.
Резко мотнув головой. Артём проревел что-то грозное и нечленораздельное.
- Я и говорю - переспать с кем-то нужно! А с кем - всё равно! - поддержал его мебельный бухгалтер, вытаращив глаза с красными прожилками. Со студенческих времён Егорка страдал от недосыпания. Всё бабы. Из-за баб не высыпался. Выспаться рядом с бабой можно, если баба эта - твоя жена. Или когда один. Лучшая девчонка - пра…
- Что, борец со справедливостью, прозрел?
Подошедший Рубен поставил на стол четыре кружки с пивом. Вместе с пивом он принёс комплект грязной ругани, которой сыпал всю дорогу, от заблёванного песчаного карьера до грязной пивнушки. Артём хотел сказать Рубену очень многое, всё-всё-всё, исключая извинения. Удел баб - порок и грязь, и гниль, и гибель, значит приготовься к отсутствию извинений…
- Стрелу два месяца набивал, на перьях висел, под стволом держали, - завывал Рубен.
- Я и говорю - переспать с кем-то нужно, - орал мебельный Егор Михайлович.
- Снимки не вышли, - рассказывал Миша кому-то терпеливому, пока ещё трезвому слушателю. - Всё снял: мусоров снял, попов снял, реку снял… А кадры с церковью - шиш!
- Что с того, что блядь твою мент в машине трахал при царе Горохе?! А если бы в экскаваторе?! - надрывался Рубен.
- … переспать нужно, только не с ней, с какой-нибудь другой...
- Малолеток мочит, пыжняков живыми оставляет, чтоб на всю жизнь запомнили и другим рассказали.
-Тачки только забирает.
- Да, тачки забирает…
Залитый до самых синих горизонтов, Артём слушал всех троих, не упуская ни слова. Удивлялся тому, что желудок его без особых усилий держит в себе довольно внушительное количество пива. Тому, что пили все поровну, а он - самый пьяный из всех четверых. Тому, что слова Егора не пропали даром, и господин главный редактор сильно хочет переспать с Леной. Тому, что Миша с ней переспать ещё не успел, хотя тоже холостой, молодой и перспективный. Тому, что о Пролетарском районе знают в ООН. Тому, что…
- Мужик, это у тебя что? - чьи-то цепкие пальцы выудили из-за воротника пальто Артёме крепкую синтетическую тесёмку, по груди словно пробежался маленький паучок. Уклониться от удара Артем не смог. Пистолет у него отнял предусмотрительный Рубен, ещё на карьере…"Размножение, присущее всем организмам свойство воспроизведения себе подобных, обеспечивающее непрерывность существования организмов данного вида при ограниченной продолжительности жизни отдельных особей. Для человека характерно только половое размножение, основным преимуществом которого перед бесполым является наследование дочерним организмом генетической информации от двух родителей, что приводит к комбинативной изменчивости, способствующей полиморфизму особей и их лучшему приспособлению к условиям существования. При половом размножении происходит слияние двух половых клеток (гамет) - женской (яйцеклетки) и мужской (сперматозоида), которые образуются и созревают в половых железах (гонадах) благодаря особому способу их деления. Созревание мужских половых клеток (сперматогенез) начинается в период полового созревания организма и в отличие от большинства животных у человека происходит непрерывно до самой старости. Закладка первичных женских половых клеток происходит ещё до рождения в женских половых железах (яичниках), где они сохраняются всю жизнь, но только некоторые из них дают зрелые яйцеклетки (около 400 за детородный период женщины). Поэтому, чем старше женщина, тем больше вероятность повреждения яйце клеток неблагоприятными факторами среды (радиация, ядовитые вещества, алкоголь, никотин и др.). Например, дети с болезнью Дауна у 45-летних женщин рождаются в 10 раз чаще, чем у 20-летних.
Процессы, обеспечивающие встречу мужских и женских гамет, называют осеменением. Для человека характерно внутреннее осеменение, при котором сперматозоиды во время полового акта (коитуса) вводятся в половые пути женщины. Сперматозоиды передвигаются по половым путям женщины благодаря собственной подвижности и мышечным сокращениям матки и маточных труб. Поступление спермиев и созревание яйцеклеток у человека не синхронизировано. В связи с этим появляется возможность оплодотворения "старой", давно оставившей яичник яйцеклетки, что может сопровождаться неблагоприятными последствиями для будущего ребёнка. Для предупреждения такого явления в конечных отделах маточных труб у женщин выделяются особые вещества, препятствующие оплодотворению.
Особой формой размножения является полиэмбриония, при которой эмбрион может делиться на несколько частей, каждая из которых развивается в самостоятельный организм. Таким образом, у человека происходит образование монозиготных близнецов (они имеют одинаковый генотип, пол и весьма схожи по всем признакам). Дизиготные близнецы получаются при одновременном созревании 2 (или более) яйцеклеток и оплодотворении их разными сперматозоидами (они будут иметь разные генотипы и, следовательно, разные признаки по фенотипу).".Интерлюдия: Три Автомобиля
В ролях:
Главный Редактор - Марат Башаров;
Принцесса Пролетарки - Марина Будина;
Мать Принцессы - Лидия Федосеева-Шукшина;
Мент-педофил Хмеленко - Сергей Маковецкий;
Подружка Принцессы - Юлия Чичерина;
Рубен - Сергей Бодров-младший.
Раннее утро (на заднике - контуры восходящего солнца). Посреди сцены стоит шлакоблочный кирпич. На кирпиче сидит Главный Редактор в чёрном пальто, пьёт пиво, заедает его яблоком, смотрит в сторону правых кулис. Оттуда выезжает автомобиль такси, разворачивается перед ним. Из автомобиля выходит мать принцессы, выволакивает за руку слабо сопротивляющуюся дочь.
Мать Принцессы: (главреду) Я уже сто раз повторяла, что вы нищий, не в состоянии прокормить мою дочь. Теперь повторять больше не буду, так и знайте. Не прокормите - пусть сдохнет с голоду. Вот её зубная щётка…
Передаёт щётку главреду, тот бесстрастно кладёт её во внутренний карман пальто, для профилактики налив в карман немного пива.
Мать Принцессы: Пусть не пьет антигормональных контрацептивов. Вы - нищий. Я сегодня уже это говорила? Скажу ещё раз, а потом говорить больше никогда не буду: вы нищий…
Повторяя "вы - нищий" Мать Принцессы залезает (или залазит) в такси. Автомобиль не заводится. Мать Принцессы вылезает (или вылазит) из машины, толкает её за кулисы, не прекращая повторять "вы - нищий".
Принцесса Пролетарки: (после удаления Матери) Привет…
Главный Редактор: (бегло посмотрев на наручные часы) Уже виделись сегодня…
Из правых кулис выезжает серебристо-белый "Опель-Вектра". Дверь открывается, с пассажирской стороны, выглядывает Подружка Принцессы. На подбородке - сперма, блузка задрана, на правой груди - ожог от сигарет "R1".
Подружка Принцессы: (возбуждённо сверкая глазам) Ну чё? Свалила? Или выперли?
Обмен новостями и мнениями между Принцессой и её Подружкой не подлежит расшифровке. Разобрать можно только "зажигала", "гуляли", "еблись", "арка", "Арка", "Три Семёрки", "дурь", "Дурь" (спектакль театра на Таганке), "в рот", "хорь" и "трихомонадиоз с презервативом". К финалу сумбурного диалога Главный Редактор хладнокровно вытирает сперму с подбородка Подружки Принцессы своим платком. "Опель" удаляется за кулисы.
Главный Редактор: (вытирая платком лицо, и облизывая губы) Солёненькая сегодня…
Принцесса: Дай попробовать…
Поцелуй. Из-за кулис выезжает красная "Нива" (номерные знаки ЕХ, цифры забрызганы следами многочисленных дефлораций). На заднем сидении - несколько девочек с пионерскими галстуками на худых шеях. Из "Нивы" выходит мент-педофил Хмеленко (хромает на одну ногу, фуражка, галстук и жезл). Пальцы обеих рук мента скользко блестят.
Хмеленко: Сколько лет, сколько зим! Какие люди без охраны! (Замечает главреда). Ошибаюсь - с охраной. Позвольте представиться… (протягивает руку, с которой на пол капает слизь)… подполковник государственной автодорожной инспекции…
Главный Редактор: (прожевав яблоко) Убери от меня свои лапы, выблядок ментовский, мусор педофильный, гнида хламидитрипперная, коновал озабоченный, хуй полосатый, пизда с мигалкой, жопа с решёткой…
Хмеленко: (догадавшись) А! Должно быть, я выбрал неудачное время для знакомства! Что ж, зайду в другой раз…
Мент садится в "Ниву". Одна из девочек начинает громко стонать. Автомобиль уезжает. Из левых кулис выходит Рубен в форме официанта, с подносом в руках. На подносе - гранатомет.
Рубен: Насколько мне подсказывает опыт, другого раза не будет.
Главный Редактор берёт в руки гранатомёт, стреляет в сторону правых кулис, куда умчалась "Нива". Слышен оглушительный взрыв, дым, гарь, копоть.
Главный Редактор: Тремя Точками Джи меньше. Идём домой…Занавес
Как будто Артём мог объяснить, зачем изменил ей с Ленкой. Так получилось. Каких-то собак можно было повесить на Егора (за минувший вечер тот достал своим "переспать с кем-нибудь надо"!), однако потом мебельный бухгалтер сказал, что имел в виду ближайшую доступную шлюху на Пролетарке, а не порядочную девушку, ожидавшую принца на белой лошади. Полноценная стыковка деталей, создавших картину неизбежного, свершилась в тот момент, когда господин главный редактор раздавал последнюю зарплату сотрудникам своей газеты. Всё было предопределено. Артём не хотел никого подставлять в редакции, проанонсировал увольнение всех до единого сотрудников, а в день расплаты устроился прямо на столе, качая ногами, называл фамилии и раздавал конверты, не уставая повторять: "Считайте деньги, не отходя от кассы". Его бывшие подчинённые натянуто улыбались, принимали конверты, не подозревая о том, что касса доживает свои последние дни…
Конверт для Лены лежал не самым первым, и не самым последним. Конверты, вообще, были разбросаны по столу, Артём брал их наугад, почти не глядя - стало быть, конверт для профессиональной невесты последним оказался совершенно случайно. А рядом с ним, чужеродным предметом, скомканной плоскостью лежал офсетный лист с ментовскими каракулями: "Шинкаренко, Наталья Фёдоровна, 1988 года рождения, студентка третьего курса политехнического института, не замужем, детей нет, проживала по адресу: ул. Петровского, 109б/94. Смерть наступила в результате огнестрельного ранения в голову (затылочная часть) …". В принципе, ничего нового, разумом главного редактора на тот момент овладел половой инстинкт, и слова друг другу не произнесли, а снаружи наступил многообещающий весенний вечер, свежий и влекущий, а наказательная неделя Принцессы ещё не закончилась…
- Звонят, - сказала Лена. - Мне одеться?
Артём не ответил. Продолжая лежать с закрытыми глазами, всё пытался представить себе мать потенциальной невесты, накануне оставшейся без работы. Безуспешно. Лена выглядела такой совершенной и завершённой, что в голову приходили мысли о существовании фабрики по производству красивых, сексуальных, живых кукол, одинаково приемлемых как в постели, так и в офисе.
Он даже не потрудился для того чтобы во взгляде его появилось что-либо подобное стыду. Зачем ты это сделал, спросила Принцесса, мелко мигая, рассматривая предметы одежды потенциальной невесты, разбросанные на полу гостиной. Так, ответил господин эксглавред, просто так. Ясно, сказала она, и направилась к входной двери. Точнее - к выходной, по двум причинам: собиралась уходить, и сегодня была суббота…
Неужели на одном только половом инстинкте, или инстинкте размножения появилось столько зла? Все они умерли несколько раз подряд, нет ничего, что могло бы выжить в подобных условиях. Но вот на территории большого города сложной системой существуют несколько десятков тысяч людей, уверенные в том, что живут не хуже других. Как же тогда быть с концлагерями? Его обитатели знали, что есть лучшие условия, они жили в них до того как их всех загнали в концентрационный лагерь. Получается, что отсев, массовое заселение концлагерей необходимо начать с момента рождения человека, чтобы не знал он о нормальных условиях даже понаслышке, не догадывался о том, что может быть лучше. Лучше, - это когда тебе налили в миску горячей баланды. А могли холодной. А могли вообще ничего не налить, двинуть в челюсть с гниющими в ней зубами или расколоть тебе череп дубовой дубиной. Ты ничего не хочешь. Желания отсутствуют как таковые. А половой инстинкт подчинён расписанию: только размножение, только производство тебе подобных, никакого удовлетворения желаний, похоти или влечения. Да, старина Оруэлл знал, о чём писал, хотя существование Пролетарского района не мог представить себе и в страшном сне. Узнал бы - не написал бы и строчки, закричал бы страшным голосом: как это могло получиться?! Не было ни опустошающей войны, ни жестокого тоталитарного режима, ни подавления личности, ни ограничения свобод, а люди гниют заживо, успевая до своей смерти воспроизвести себе подобных, с той же предрасположенностью к гниению?!.
Распахнув упрямое окно, Артём поставил ногу на подоконник и звонко, с нотками истерики в голосе, выкрикнул имя Принцессы в солнечное позднее утро. Не остановившись на крике, одним шагом преодолел подоконник, уже в полёте вспомнив массу неудачных попыток свести счёты с жизнью в мировой практике…
Коноплю в Пролетарском районе называли "дурью". Дурь. Можно представить себе ажиотаж в среде пролетарских тинейджеров, когда московский театр на Таганке привёз в город спектакль под названием "Дурь". На каждом заборе афиша висела. Под каждым забором заливался гашишным смехом обкуренный подросток. Надо же - о существовании Пролетарки знают не только в ООН, а ещё и в театре на Таганке. А может, выходец из Пролетарского района достиг невероятных драматургических высот, создал неповторимый шедевр. В конце концов, если обитатели Пролетарки пробираются как-то на телевидение, побывав на заднем сидении ментовской "Нивы" и переболев СПИДом, вполне возможно, что и белокаменная столица пережила на себе третьесортное посещение.
Кстати, откуда взялась такая жёсткая дифференциация: первый сорт, второй, третий?..
"От верблюда", - подумал господин главный редактор, и, с естественный ускорением в 9,8g, весьма неудачно приземлился на вытоптанный газон у своего дома. Моментальной болью прострелило левое колено. Тупо и ёмко заныло плечо, ошарашенное ударом о землю. Ты, сказал Артём. Запнулся, сквозь слёзы глядя в лицо любимой девушке, сомневаясь в том, что видит земное её воспроизведение, она никогда не была так прекрасна, как сейчас, она не может быть прекрасна на планете, где есть Пролетарский район. Ты, повторил он. Зачем, сказала она. Ты пойдёшь сегодня на ночную службу, спросил он…
Субботним утром, накануне Светлого Воскресения Христова, Святой Пасхи, Артём Анатольевич разогнал своих баб. Случилось это банально и предсказуемо, на окраине города, в каком-то дешёвом кафе, полупустом и грязном. Ни одна из девушек не пожелали оставить его одного "в таком состоянии" (всего-то на всего ушиб колена и лёгкий испуг, присущий интеллигентам, пережившим четырёхэтажный полёт). Я, что, тебе совсем не нужна, спросила она. Артём нетерпеливо ожидал появления официанта, смутно догадываясь, что в подобных местах официантов может и не быть, размышлял, как ему идти за кофе с раненым коленом, и вопрос Принцессы пропустил мимо ушей. Лена ничего не спрашивала, тревожно заглядывала господину эксглавреду в глаза, надеясь получить ответный взгляд, и прочесть в нём что-то для себя одной. Тебе слух отшибло, спросила Принцесса. Да, мне отшибло слух, три кофе пожалуйста, ответил Артём. Порывисто встав с пластикового стула, Принцесса покинула кафе под облегчённый вздох Лены. Два кофе, хладнокровно произнёс господин экс-главный редактор.
- Вы поссорились? - осторожно поинтересовалась Лена.
- Нет, - сказал Артём. - Мы всегда общаемся на этой интонации. Без пяти минут ссора. Это на меня так научила. А её научила её мать. А её мать, соответственно, научила…
- Я поняла. - Лена завозилась со своей сумочкой.
- Я говорил с Грековым…
- Надо было поговорить со мной, - раздражённо перебила его перспективная потенциальная невеста. - Ненавижу, когда…
За мутным, несколько лет немытым стеклом от Артёма уходили две девушки, а он не пытался остановить ни одну из них. Удивлялся: как сильно они схожи между собой; одна - умница с высшим образованием, большеглазая, стильная, ухоженная красавица; другая также красавица, но извлечённая из самых низменных глубин человеческого бытия, не умеющая ни читать, ни писать, с трудом избавляясь в своём лексиконе от бранных слов и пролетарского акцента. Обе - брошены. Обе - покинуты. Действительно, - очень много общего. Между тем, думал Артём Анатольевич только об одной из них…
На всю оставшуюся жизнь я запомню в тебе только хорошее, настоящее; запомню, как ты входила в морскую воду, слегка отставив руки в стороны, словно оберегая своё тело от бездушных маленьких волн. Ты была сама нежная зрелость и зрелая нежность. Возможно, это была твоя стихия (вода - признак чистоты), придя к которой однажды, ты стала такой, какая ты есть, и вокруг не было никого, за исключением меня, кто мог бы засвидетельствовать это, запомнить прошлое таким. Другого прошлого никогда не было; ты нарочно выдумала его, чтобы оттенить свою красоту, и без того ослепительную. Возможно, я ослеп, не выдержал всей прелести, что обволакивала меня душистым облаком. Возможно, я не сумел удержаться в правилах человеческого существования, даже на уровне микрорайона, наполненного пролетарским смрадом. Мы будем вместе. Мы всегда будем вместе. Пусть только мы станем прошлым, не легендарным, не порочным, не развратным… кажется, я сделал всё, для того чтобы оно стало для тебя обыкновенным прошлым. Я устал носить вечное. Я хочу быть носителем твоего прошлого, и научить тебя искусству молчания. Сущие пустяки - сделать это мифом, выдумкой, разложить всё на социально-поучительную сказку. Не успел…
- Ты будешь жить как Христос за пазухой, ни в чём не будешь знать отказа, на что пальцем своим укажешь, то твоим и будет. Чё ещё тебе нужно? Замуж за меня? Куда я свою дену и детей своих? А у меня скоро стоять перестанет, на кой я тебе такой нужен буду? Как сыр в масле кататься будешь. Других вон бесплатно трахают, обещаниями одними кормят, на спину падают с ногами раздвинутыми, а в итоге - шиш им с маслом. Подружки твои сдохнут от зависти, когда узнают с кем трахаешься. Меня тут все знают, никто мне и слова сказать не мо-жет, каждая падла пресмыкается, мечтает оказаться на твоём месте…
В задумчивой неподвижности Артём просидел довольно долго, уснуло ушибленное колено, в кафе сменились персонажи, но не декорации. Через столик от него теперь сидела странная пара, со стороны их можно было принять за дядю и племянницу, не за дочь и отца, слишком сильное расхождение во внешности. До странности знакомый Артёму монолог разрушал иллюзию родства. Было непонятно: не то господин экс-главный редактор пытался припомнить, где он мог слышать подобное, не то гнал от себя мысль-суфлёра, настойчиво подсказывающую конечную цель переговоров у выхода, через столик от него. Так художник-идеалист воротит нос от свиней, копошащихся в грязи. Медленно повернув голову, Артём увидел то, что видел десятки, сотни, тысячи раз в своём воображении, возможно, видел и прежде, но прежде подобные эпизоды не касались его скучной личности. В свершившемся настоящем за соседним столиком вместо несостоявшейся племянницы могла сидеть Принцесса Пролетарского района, также нервозно облизывать обветренные ненакрашенные губы, елозить под столом коленками, немигая глядеть в глаза сорокалетнему семейному уродцу, высокопоставленному, уверенному в своей безнаказанности, что бы он не совершил. Он нигде не работает, говорила однажды Принцесса, ничего не делает, зарплату приносят ему домой; у него несколько кафе и ресторанов, несколько борделей, - и оттуда ему тоже деньги приносят прямо домой; он устал от денег, и поэтому не ездит на Канары, а предпочитает отдых в близлежащих заповедных местах, неподалёку от пансионатов и пионерских лагерей. Он любит детей. Свинья в грязи раздражённо (вокруг летали назойливые мухи) топнула ногой. Артём отвернулся, краем глаза заметив, как дрогнула кофейная жидкость в чашечке, стоявшей на его столике, может оттого, что он ненароком качнул стол локтем, а может оттого, что сам он дрожит мелкой дрожью, как в лихорадке, предшествующей лавину блевотины. Как на зло, туалет в кафе не работал, со своего места Артём видел гостеприимную картонку на двери: "Ремонт". Пока другие взрослые награждали пионеров подзатыльниками за опоздания на зарядку, педофильный мент ласкал их короткопалыми лапами, не ограничиваясь только лишь затылками. Затылок Артёма был предъявлен порочной парочке через столик от него. Взгляд бывшего главного редактора упёрся в краснопузую "Ниву", оставшуюся безнаказанной за эту безумную неделю, припаркованную в неположенном месте, в пешеходной зоне, почти вплотную к панорамному стеклу кафе. Номерной знак выпятился, как в специальной линзе, изготовленной для господина главного редактора на секретном заводе, только лишь для того, чтобы он окончательно сошёл с ума, хотя следов дефлораций на нём не было и в помине. Артём находился на одной линии между автомобилем и ментом-извращенцем. Ему казалось, что это - кульминация, пик, вершина всех пластмассовых браслетов, собранных на руке пролетарской Принцессы, вот сейчас наступит развязка, окончательный обмен плохим и хорошим между представителями двух цивилизаций. Это будет более значительным событием, нежели обыкновенная исповедь в православной церкви, все определения подлежат общему знаменателю максимализма, Принцесса станет чиста, как новорожденный младенец, ни прошлого, ни настоящего, ни будущего больше не будет …Не будет больше моря, не будет больше солнца,
Не будет больше снега, не будет морозов,
Не будет узоров, на зеркале треснувшем,
Не будет полуночи, с гранью небесной,
Не будет оркестров, не будет подъездов,
С замками на двери,
С зубастым ключом, наша связка ключей…
Не будет похмелья, там, где ручей,
Не будет кефира, в бутылках стеклянных,
В классическом стиле, опустошённых,
Не будет дивана, скрипучего, старого,
Зашторенных окон…
Не будет оленей в оленьих упряжках,
Не будет принцесс глупых и важных,
Не будет шприцов, одноразовых колких,
Не будет воды, в полумёртвой клеёнке.
Не будет напёрстков, не будет иголок,
Не будет фольги, (только в праздничной ёлке),
Не будет оружия, (только на детской полке).
Не будет пустых разрисованных лифтов,
Не будет свирепых бумажных бандитов,
Не будет ментов с пионерскими галстуками,
Не будет посёлков с королями пластиковыми,
Не будет философов, тупых или круглых,
Не будет поэтов, не знающих слов,
И палачей, сносящих голов,
Там тоже не будет, моя милая прелесть,
И музыкантов, не знающих нот,
Там также не будет…
Не будет портретов на нас не похожих,
Не будет прохожих похожих на страх,
Не будет начальников, нечитанно-прочных,
Не будет знакомых, противно-порочных,
Не будет пощёчин, звонких и сильных,
Не будет злых снов, (карусель в паутине).
Не будет моей половины из прошлого,
Не будет биолога, настоящего, пошлого,
Не будет гитарных аккордов, под звёздами,
Не будет твоих и моих поколений…
Не будет хорей,
С безымянными пальцами,
Женой и детьми,
Разукрашенными.
Не будет опасного секса случайного,
С последствием кроваво-необычайным,
Не будет удушливо-сонных подруг
Не будет волков за решёткою арочной,
Не будет отравы в вине марочном.
Не будет гаишников, в щелях копошащихся,
Не будет тупых, отморозков-учащихся,
Зато будешь ты…Чушь собачья. Станет чиста - отправится для новых сборов пролетарской грязи. Подобные процессы осуществляются всего раз в несколько тысяч лет, и упускать такой шанс из своих рук Артём не хотел. Словно собирая головоломку из нескольких всего частей, он нашёл правила правильного поведения в создавшейся ситуации, новый кодекс чести, аксиомы новой морали, вполне приемлемой для педофильного подполковника, неизвестно какими силами извлечённого из легендарного прошлого Принцессы Пролетарского района.
Ещё ребёнком, зачитываясь детективными романами, Артём узнал о некоем волчьем чувстве, присущем серьёзным бандитам, вот когда всего лишь шаг от безвыходной ситуации, ты загнан в угол, бежать уже некуда, вокруг рыщут следователи, справедливые и беспристрастные, призовут к ответу, заключат в сырую темницу, откуда можно только выть на холодную Луну, отравляя свои лёгкие подвальным смрадом. В вечной войне между ментами и бандитами всего две стороны соперников, но и те, и другие играют в одну игру, значит много общего образовалось меж ними. Ещё не успел Артём вынуть пистолет, как педофильный мент за его спиной сгруппировался для ответного нападения. Подполковник не собирался защищаться. Возможно, задолго до того, как господину экс-главному редактору был предъявлен номерной знак за стеклом, мент двадцать девятым чувством сумел просчитать и завязку, и развитие, и кульминацию всего действа. Его пистолет стоял на предохранителе. Это спасло Артёму жизнь. Менту-педофилу не требовалось везение: опрокинув пластиковый столик, он схватил свою юную собеседницу и профессионально заслонился ею от противника. Две пары глаз смотрели на Артёма, детские, перепуганные, и прищуренные, звериные, глаза-щели. Всего два шага, проносилось в голове бывшего главного редактора, можно попасть. И оборотная сторона тех же размышлений: это тебе не лобовики на стоянках крошить.
- Мочи, тебе же она нужна! - выкрикнул подполковник, толкнув девочку, словно надувную куклу. Глаза Артёма от удивления полезли на лоб. Девочка? Нет, зачем…
- Не она? - в свою очередь удивился мент. Артём отрицательно покачал головой, не опуская пистолета.
- Ступай, милая. - Педофильная хватка ослабла, девочка осталась стоять на месте, расширенными глазами глядя на оружие в руках Артёма. Мент сказал что-то ещё, вполголоса, что говорило о существенном влиянии мента на ребёнка, потому что девочка шумно вздохнула, мигнула, испуг в глазах начал уменьшаться.
- Беги! - выкрикнул Артём, делая шаг в сторону стойки бара.
Мент выстрелил первым. Закрыв уши руками, девочка бросилась к выходу, задев его руку. За спиной Артёма панорамное стекло разлетелось вдребезги. Он ждал набоковских ходов, вот он будет палить в педофильного подполковника, а тот будет с каждым выстрелом набирать новых сил, однако противники были равны между собой, каждый вооружён, каждый опасен, но подполковник был сначала ментом, а потом уже педофилом, стрелять он умел значительно лучше Артёма, что удивляло: в практически пустом зале кафе, выстрелив трижды, мент-педофил ни разу не попал в цель. Чудеса. Насколько быстро можно было просчитать, кто, когда и где будет ждать зверя в засаде? Наверное, не один высокопоставленный член в этом городе отсиживался сейчас в настороженном ожидании: когда же, наконец, отловят опасного охотника, а вот товарищ из "Лесной Республики" отважился выйти наружу, повинуясь половому инстинкту, и скачет теперь, спотыкаясь об опрокинутые столики в грязном кафе на окраине города. Не выстрелив ни разу, Артём присел на корточки за стойкой бара и в узком проёме, от пола до жестяного щита увидел старческую хромоту, послужившую для того, чтобы подполковник обзавёлся кличкой на территории "Лесной Республики". Словно в ответ увиденному, проснулось ушибленное колено. Небрежной строкой прошла параллель между господином главным редактором и ментом-педофилом. Стреляй по коленкам, вспомнил Артём слова Принцессы, если не хочешь убивать, только напугать, - стреляй по коленкам. Расчётливо и точно Артём выстрели дважды, удовлетворённо услышав приглушённый стон и скрип двери, ведущей на кухню. В этом заведении была кухня. Повторяя в точности движения мента-педофила, как зеркало с запозданием, Артём устремился следом, толкнув дверь, отскочил в сторону, за спиной услышав свинцовое дыхание, сопровождаемое оружейным грохотом. Глушителем подполковник не пользовался. Для единственного зрителя, оставшегося в кафе, Артём соорудил декорацию из собственного пальто и вешалки. Вторично толкнул дверь. После нескольких педофильных выстрелов услышал сухой щелчок. Занавес.
"Я сильнее, - подумал Артём, - потому что я прав". Если было что-то ещё, помимо собственной правоты, скорее всего справедливость. Совершенный и опытный судья, из другой сферы бросивший однажды оценивающий взгляд на происходящее в отдалённом районе большого города, вошёл в безопасную и разгромленную ментовским проникновением кухню. Мигала и жужжала неоновая лампа под потолком. Качались мрачные ножи и тесаки на стене, у надёжно заколоченного выхода. Кровавая полоса вела куда-то за угол большой электропечи, выключенной и холодной. Волоча ногу с ушибленным коленом, Артём прошёл в глубину кухни, заглянул в узкий проход между стеной и электропечью.
- Христос Воскрес, - сказал он.
Подполковник умирал. Старый и хриплый, за два дня до инфаркта во время сношения с малолетней потаскухой, умирал старый педофил. Не на сидении автомобиля, а на грязном полу, в вонючей кухне кафе, на окраине города. С парой простреленных ног, истекающий кровью из бедренной артерии (коленной точностью эксглавред не отличался), подполковник врывал в себя воздух, не подозревая о существовании правил, по которым он не имел никакого права даже на клочок этого воздуха, не имел права находится в этой действительности даже одной своей хромающей ногой, не имел права глядеть в этом направлении даже одним прищуренным хищным глазом-щелью. Согласно правилам, требовалась полная идентификация. Облокотившись на край электропечи, Артём склонился к педофильному менту.
- Виктор Иванович?
Что-то похожее на надежду появилось в лице подполковника: может не меня, может, ошибся, сукин сын. Кивнул, потратив на это остаток своих сил. Тусклый свет пробежал по густой крови, сочащейся из огнестрельных ран.
- Виктор Иванович Хмеленко? - ещё раз уточнил Артём, а рука уже тянулась к эффектному набору ножей на стене. Подтверждения главный редактор не дождался, однако обладание пластмассовыми браслетами снабдило Артёма внушительной уверенностью. Не глядя сняв со стены широкий, блестящий тесак, одним ударом он лишил полковника кисти левой руки.
Снаружи опустел не один только зал кафе. Вся прилегающая территория превратилась в пустыню, когда-то населённую тупым пролетарским народом. Артёму казалось, что связка ключей педофила-подполковника намного тяжелее, чем пистолет. Несмотря на это ключ зажигания "Нивы" в предназначенное для него отверстие вошёл так, как эрегированный фаллос входит в возбуждённую вагину.
И наступил праздник…
"…Я просыпаюсь радостный, меня ослепляет блеском, и в этом блеске - весёлый звон. Сразу я не могу понять, отчего такой блеск и звон. Будто ещё во мне - звонкие золотые яблочки, как в волшебном саду, из сказки. Открываю опять глаза - и вдруг вспоминаю: да это Пасха!.. Яркое утро, солнце, пасхальный звон!.. Розовый накомодник, вышитый белыми цветами… - его только на Пасху стелят! - яркие розы на иконах… Пасха! - и меня заливает радостью…
Пасха!.. - будет ещё шесть дней, и сейчас будем разговляться… будет кулич и пасха… и ещё долго будем, каждое утро будем, ещё шесть дней… и будет солнце, и звон-трезвон, особенно радостный, пасхальный, и красные яички, и запах пасхи… а сегодня поедем в Кремль, будем смотреть соборы, всякие святости… и будет ещё хорошее. Что же ещё-то будет?"
Оглядывая наполненный людьми храм, Артём сонно улыбался, не верил до конца, что праздник действительно состоялся, именно сейчас, после поповского гласа, начнётся самая совершенная музыка на свете, построенная на звучании человеческого голоса. Тенорёнок Ромочка светился радостью, скаля зубы в усмешке: пришла, пришла твоя любовь, тебе никогда не доставшаяся, тобою не тронутая. Звонко, празднично, жарко, шумно, крикливо. По храму прошёл шёпоток, что в центре города менты прицепились к какому-то полупьяному христианину и под эту фишку заперли центральный храм, православному люду пришлось искать утешения в храмах отдалённых. Поэтому здесь, на краю города, собралось так много народу. В прошлом году было меньше. В прошлом году я и понятия не имел, что ты есть на белом свете. В прошлом году ты была влюблена в меня невидимой для меня любовью. В прошлом…
Запах. В многолюдном месте редко когда отыщешь запах, радующий душу, однако ранним утром, за несколько минут до восхода солнца, в переполненной церкви стоять было невозможно. Клирос с певцами располагался почти под самым куполом, на своеобразном балкончике, хористам приходилось нелегко, однако терпели, терпели, терпели, потому что - праздник…
В коротком перерыве беззубая бабушка, всегда находившая для нас доброе слово, сказала, что именно сегодня мы поём как никогда лучше. Спросила, кто нас этому научил. Действительно, кто научила нас пению ангелам подобному? Во время крёстного хода хористы идут сразу же за хоругвями, следом - попы, за ними - православные братия и сестры. Когда звучит Херувимская песнь, над алтарём собираются ангелы, слушают наше пение, взирая на переоблачение священников.
Не глядя, с ковбойской лихостью Рома распахнул круглое окно, украшавшее клирос, выходившее на фасад церкви. Сразу полез туда головой, под аккомпанемент тихого аханья двух стареющих альтих. Праздник был и у бизнесмена Ли: в честь Пасхи он выключил свой мобильник; как заверил - до утра. Утро наступило. Наступил следующий день. Жизнь пришла туда, где её совсем не ждали, где жизнь считается патологией, где воспринимают её земной паллиатив - существование. В зеркале всё отражается с пропорциональной противоположностью. Если земной мир переполнен грязью и злом, то его отражение воспарит к ослепительно белым облакам - в твоих стихах и прозе, твоей красоте и твоих мечтах. Не спрашивая разрешения у Риммы Константиновны, Артём взял за руку свою любимую девушку, и перевёл её в басовую партию, отвлечённо размышляя, как сильно заметны пятна высохшей крови на чёрной ткани его брюк. Замечательный дуэт: высокое сопрано и баритон. Православным ушам приходилось терпеть и не такое. Ромочка погас. Великая истина раскрылась для него праздничным вечером. Артём хотел посоветовать ему высунуть голову в окно ещё раз, однако пение, пение не прекращалось, странно было даже то, что господин экс-главный редактор во время пения умудрялся ещё о чём-то думать. Чем тут так воняет, спросила она. Ну у вас и лексикон, девушка, сказал он. Всё равно воняет, упрямо сказала она. Тухлые яйца, сказал господин Ли. Артём не выдержал, рассмеялся, как раз на ауфтакте, Римме Константиновне пришлось начинать сызнова, что их неравноценный хоровой коллектив смог исполнить песнь следующую, но не последнюю.
Если подобное сочетание возможно, то в храме присутствовало праздничное напряжение. Светились лица верующих, крестились неистово, мешая друг другу локтями, однако всё это - как в последний раз. Вряд ли менты успокоятся, закрыв только центральный храм. Полная и совершенная ликвидация преступности, как таковой. Церковь - носитель преступности. Полная и совершенная ликвидация веры, как таковой. Обнаружившийся в толпе репортёр Миша, теперь безработный, теперь беззаботный, кажется уже пьяный, подмигнул глазом со слезою в нём. "Не дождутся", - отчаянно подумал Артём. Увидев коллегу по несчастью, вспомнил почему-то об обещании, данном мебельному бухгалтеру Егору, лишённому в праздничный вечер профессионального миньета. "Подождёт", - с сомнением подумал Артём. Миша вновь подмигнул из толпы. Бывший главный редактор шумно вздохнул. К запаху тухлых яиц добавился аромат кофе и коньяка: предусмотрительные альтихи Ирина Яковлевна и Зинаида Прокопьевна спасались от пасхальной сонливости.
Очередной кратковременный перерыв в службе послужил новым витком для мобильникового спора. Теперь и господин Ли занял консервативную позицию, не хотел давать свой мобильник в пользование бывшего главного редактора.
- Тебя жаба давит? - с пролетарской грубостью спросил Артём. Господин Ли огляделся по сторонам в поисках лишних ушей, и наклонившись к уху Артёма, признался:
- У меня деньги на карте кончились…
Усмехаясь, Артём полез к нему во внутренний карман, в поисках карты для таксофона. Господин Ли не сопротивлялся. Сопротивлялась любимая девушка Артёма, желавшая узнать, куда её любимый мальчик собирается уходить. Только позвоню и приду, сказал он. Кому позвонишь, спросила она. Ты ревнуешь, спросил он. Нет, почему это, интересно, я должна ревновать, сказал она, ты всего на всего изменил мне со своей секретуткой. Выбирайте, пожалуйста, выражение, девушка, сказал он, я не изменял тебе, только лишь делился тем, что у меня есть. Всё, что у тебя есть, сказала она, это хламидиоз. Поговорим, когда вернусь, сказал он. Можешь не возвращаться, сказала она, и устремилась к теноровому Ромочке, намереваясь порадовать его своим обществом….
Наслаждаясь душистым свежим апрельским утром, Артём покидал место, где люди всех сортов, национальностей и убеждений молились Богу, корысти ради, по привычке, по знакомству, по соседству. Благоухала сирень, вовсю горланили песни под гитару пьяные тинейджеры. Аромат тухлых яиц упорно обволакивал пальто бывшего главного редактора, когда он снял трубку телефонного таксофона. Дома бухгалтерного Егора не было.
- Вообще-то он сказал, что будет с вами, - мрачно сообщила его жена. Артём с трудом удержал в себе порыв рассмеяться. Вспоминая систему, с какой можно было дозвониться с таксофона на мобильник, он думал, ай да Егорка, ай да сукин сын! В такой праздник - и опять по блядям! Не смог удержаться, сперма из ушей капает!..
- Алё, - сказал мебельный спермоноситель.
Разгадка не только нынешнего вечера, всей картины, пестревшей загадочными объектами оглушила Артёма настолько, что ему пришлось вцепиться обеими руками в уличный телефон, по привычке продолжая прижимать плечом телефонную трубку к уху. Это не яйца, проносилось в его голове, это сероводород…
Первым взрывом разорвало на клочки купол с центральным крестом. Согласно обратной тяге вниз, в самую гущу верующих вывернулось облако пламени, возбуждённое горением свечек (налево - за упокой, направо - за здравие). Криков и воплей слышно не было, лишь один только странный гул, какой Артём слышал в детстве, когда в родительском доме топили титан для нагрева воды. Купаться! Купаться! Со всех ног он бежал в ванную комнату, чтобы окунуться в горячую воду, терпения хватало не всегда, обжигал ноги, а сейчас вот с тем же самым звуком уничтожалась одна за другой человеческая судьба, из тех, кто успел в земной своей жизни (не существовании) посвятить малую часть Создателю, молчаливо взирающему на пылающие в газовом огне человеческие плоти. Звонок в дверь. Первое, что страдает при газовом взрыве - окна. Выплёскиваются наружу мелкими осколками, рвут на куски всё, что попадается им на пути. Далее пламя становится безразличным в распознавании цели, уничтожается всё, человеческая мелочь, и мелочь в мелочи, плод в утробе матери не в силах устоять сокрушительному газовому пламени. Артёму казалось, что он видит и Принцессу, и своего ребёнка, протягивающего к нему свои руки, разинут в беззвучном крике младенческий рот с оплавленными губами. В следующую секунду в Артёма врезался изумлённый пожаром в церкви ночной автомобилист, пылающее здание выпрыгнуло за кадр, и звёзды, потускневшие в свете безжалостного пламени, заглянули в опустошённую болью душу человека неопределённого сорта. Одна из звёзд, словно ожившая новой жизнью в свете пожара, разрослась до невиданных размеров, превращаясь постепенно в новое солнце, однако была слишком бледна, чтобы заменить знакомое с пещерных времён человечеству светило. Вскоре в бледном фоне обозначились контуры. Расширенными зрачками Артём смотрел на явление безжалостного Господа Бога (в том виде, каким представляют Его себе жители Пролетарского района), предъявляющего свои руки, какими сотворял он когда-то и свет, и тьму, и воду, и землю, и огонь, и лёд. Господь улыбался. Протягивая руки к человеческому существу, распластанному на асфальте, освещённом пожаром в Храме, он предъявлял следы своего сотворения: с пальцев Создателя на грешную землю падали огненные капли вагинальной влаги."Точка Джи. Другое название - зона Джи. Названа в честь первооткрывателя, доктора Гренберга. Проводя мануальную терапию своих клиенток, доблестный эскулап обнаружил в женском влагалище небольшое, но крайне чувствительное место, воздействие на которое оказывает прямо-таки сногсшибательный эффект. Поэкспериментировав с точкой Джи, доктор Гренберг пришел к выводу, что ее стимуляция способна превратить законченную "снегурочку" в обезумевшую от страсти менаду. Впрочем, точные координаты второй по значимости (после клитора) "волшебной кнопки" первопроходец, вероятно, решил приберечь для себя. Упорные последователи доктора выяснили, что точка Гренберга расположена, как правило, в нижней трети влагалища на его передней стенке. У многих женщин, имеющих достаточный сексуальный опыт, при нажатии на нее появляется очень сильное возбуждение, а при ритмичной стимуляции - оргазм. Точка Джи в процессе половой жизни становится эрогенной и "пусковой" для достижения оргазма.
Чтобы отыскать секретные координаты, проще всего положить партнершу на спину, прилечь рядом с ней и осторожно проникнуть одним, двумя или даже тремя пальцами в "святая святых". Ваша ладонь при этом должна быть обращена к потолку. Потом слегка согните пальцы и попробуйте погладить стенку влагалища. Стимуляцию нужно производить максимально нежно, так как острота ощущений может спровоцировать болевую реакцию. Зато если совместными усилиями вы отыщете "заколдованное" место, можете быть уверены, что бурные восторги, стоны и судороги вашей партнерши - не яркое, но фальшивое шоу, а самые что ни на есть настоящие. И это целиком и полностью ваша заслуга.".В рассказе использовано творчество группы "Наутилус Помпилиус" (песня "Стриптиз"), И. Шмелёв ("Лето Господне"), и информация сайта www.neuro.net.ru
Июль - сентябрь, 2002
Приложения
Я забыла билет в троллейбусе,
Я не помню твои глаза, И разгадывать твои ребусы,
Мне уже больше нельзя.
Облака так свинцово-пурпурные
Мне напомнят смысл твоих фраз
Между нами тропа солнце-лунная
Между нами по-прежнему ад.
Девочка из Пролетарского района
Родилась забытой, глупой и немой
Зря я слёзы лью над нею:
Её автор точно же такой.
Пусть не третий сорт он, и я не первый,
Далеко совсем он не второй
Он не гениален, он талантлив
И всего лишь на всего шестой!
Чёрный перец, белая соль,
Жёлтая дыня.
Ты - моя шестая любовь.
Я - твоя вторая в помине.
Всё прочитали "Точку G"
Всё плакали, потом забыли
И не осталось места мне… (неразборчиво)
Вот правда вся,
Возьмите! Вы её хотели!
Мне всё кажется,
Зима на улице,
Мне всё кажется,
Не будет тепла.
Мне всё кажется,
Мы целуемся,
Сколько будет казаться!
Забыть пора!
Во мне убили ребёнка, простите…
Я хотела его оставить в живых.
Свою гордость и злость не томите:
Второй ребёнок к дерьму привык!
Два звонка в пустую квартиру,
Два выстрела в сердце - летальный исход,
Ты такую создал картинку,
Что моя кровь её не сотрёт!
Я её не люблю так, поверь,
Но готова просить прощенья,
Словно дикий, но добрый зверь
Не желает мгновенья:
Когда станет злым и тупым,
Будет выть на Луну, заглушая птиц пенья
А с Солнцем другим
С мыслью в сердце: просить прощенья.
Господь меня жестоко наказал:
Дал мне вторую половину;
Потом вдруг взял и отобрал:
Ножом пребольно в спину, в спину, в спину…
О, мой зеленоглазый король,
Как жесток и красив ты одновременно.
Кровь. Что моя кровь?
Зеленеет она постепенно.Стихотворение Юлии М., студентки третьего курса факультета филологии
донецкого государственного университета.
Октябрь, 2002ДЕТСАДОВСКИЕ СКАЗКИ:
Однажды в далёком Пролетарском районе родилось маленькая девочка. Её маму из роддома забирал сосед дядя Костя, так как он был на то время единственным мужчиной, который мог забрать в качестве отца маленький светлый комочек. Не имеет значения, где были тогда все мужчины из её семьи - их просто не было. Маленькие ручки, ножки и большие серые глазки увидели Пролетарский район и совсем-совсем не испугались. Хотя, впрочем, откуда скромному повествователю знать, что вообще видят и чувствуют младенцы. Некоторые знающие люди говорят, что малютки видят свет вверх-тормашками. Может быть, именно поэтому солнцеволосый ангел не испугалось этого страшного района. Она даже не испугалась массы нечистой силы и нечистого батюшку в Церкви (О Церквях в Пролетарском районе читайте у писателя И. Гамнюкова в его рассказе "Точка "G""), возможно потому что её большие чёрные зрачки узрели массу других существ, которые постоянно, по мнению той же Церкви, находятся рядом с младенцами. Увидев их, девочка просто закрыла глазки и уснула, пока её крестили, в то время как другие испуганные мальчики и девочки орали от страха перед дружками дьявола…
Крещение - обряд Православной Церкви, таинство, которое совершается первым над человеческой душой. Смысл его заключается в том, что с человека смывается первородный грех, прародитель Адама и Евы, а полученная чистота даёт возможность Святому Духу, Царю Небесному посещать человеческое сердце в виде благодати.
Благодать - это любовь Бога, святой Троицы, которую человек, находясь уже в сознательном возрасте, может ощущать в своём сердце. Благодать бывает различной: это и слёзы души о своих грехах, и радость, и умное размышление о тайнах созданного мира, и любовь к ближним, и к Богу, и делание на поприще, к которому имеется дар от Бога, то есть использование своего таланта прямо. К сожалению, у взрослых людей благодать не всегда владеет сердцем. Иногда Бог оставляет человека и смотрит на него со стороны, давая ему при этом полную свободу выбора: либо Я, либо дьявол. У деток же в сердце Господь пребывает всегда. По поверьям православного люда, ребёнок, который умер, сразу становится ангелом, именно потому, что дети не подвержены болезни, называющиеся грехом."Если не будете, как дети, не войдёте в Царство Небесное"
(Иисус Христос).Дети возле Храма в день весенний,
Что ни миг становятся шумней.
Бог не внемлет голосам молений:
Смотрит на игру детей.Немного позже её папа, беседуя со старцем Зосимой, узнал, что означает, когда ребёнок не плачет при Крещении.
- Как там твоя дочь? - спросил старец.
- Да, в принципе, нормально, - ответил изумленный папаша, так как до этого он ничего не говорил о ней старцу.
- Когда её крестили, она не плакала, - сказал старец, как будто припомнив событие, в котором фактически не участвовал, - это значит, что она любимая Богом, - как бы между делом закончил он…
Малышка начала расти, став обычной девочкой и необычной совсем в одно и то же время. Обычность её заключалась в том, что она была капризна, непослушна, упряма, самоуверенна.
А каким ещё расти ребёнку, если родители воспринимались ею так: мама - старшая сестра, папа - молодой друг семьи? Ребёнок до того считал себя самостоятельным, что однажды глубокой ночью, обидевшись за что-то на родителей, ушёл жить в подъезд. Необычность дала знать о себе очень рано. В садике "Рябинушка", уютном и замечательном доме для маленьких ангелов, девочка постоянно рассказывала, постоянно ("Юлька, ты помнишь, как ты нам всем сказки и анекдоты рассказывала во время сонного часа в детском саду?" - спросила вечносмеющаяся Олька Дёмина. "Не-а, совсем не помню. Чё, правда рассказывала?" - спросила удивлённая девушка-подросток. "Ну, конечно! Девчонки, прикиньте, она нам сказки выкладывала, а мы как дураки сидели! А один раз заходит в спальню после обеда, а мы лежим тихонечько, так как нянечка в углу сидит и за нами следит. А Юлька её не увидела и говорит таким приказным тоном: "Эй! Вы почему не беситесь? Давайте, подушками кидаться!" А нянечка ей: "Я тебе сейчас тапочком по попе как дам!"…).
Девочка вне садика гуляла в своём дворе; гоняла сначала на "Гномике-4", а потом на "Зайчике-3", играла в куклы, больничку - ну, в общем занималась обычными повседневными делами маленьких девочек. Хотя её мама и одевала её моднее всех, девочка всегда была грязная, как мальчишки, с разбитыми коленками и локтями, запутанными длинными волосами, истоптанными ботиночками или тапочками, без одного переднего зуба во рту.
Когда девочка пошла в школу, её жизнь немного изменилась. Весь первый и второй классы она любила мальчика Серёжу первой глубокой (насколько может быть глубокой любовь в этом возрасте?) любовью, причём взаимно. Они не целовались, не держались за ручки, а просто гуляли во дворе: он с другом, она с подружкой, но все вместе. Как девочка определила, что она любила этого мальчика? Очень просто. По этому признаку она определяла все остальные свои чувства. Нужно было просто проснуться солнечным утром внезапно, как будто кто-то невидимый разбудил тебя, почувствовать в сердце странное радостное чувство в сердце, а мозг обязательно вспомнит образ любимого мальчика, и сказать самой себе: "Я его люблю". В свободное же от учёбы и любви время девочка занималась рисованием, лепкой из пластилина, вязанием, но всё это получалось у неё, как и у других обычных девочек. Однако иногда девочка занималась совсем необычным делом для 7-8 лет: она писала стихи. Стихотворения эти были про природу, про птичек, про цветочки. Одно стихотворение было даже признано гениальным самой поэтессой. К сожалению, все эти произведения были уничтожены писательницей, когда она стала взрослее. А этот ужасный момент постиг влюблённого ребёнка между вторым и третьим классами, когда её единственную любовь перевели в другой класс! О, это был наитрагический момент за последние восемь лет земной жизни девочки! Она поднималась на шестой этаж и горько рыдала: всё, больше не будет больших карих глаз рядом, больше незачем ходить в школу, а тем более учиться! Да, до этого девочка была отличницей, а стала хорошисткой.
Опущу дальнейшее подробное существование, так как в жизни девочки стало больше грязи появляться, взрослая жизнь постепенно влезала в её маленькую невинную душу. Наша задача показать необычность ребёнка из Пролетарского района.
(О всей грязи и говне читайте у писателя И. Гомнюкова в его рассказе "Точка "G"").Работа Юлии М., студентки третьего курса факультета филологии
донецкого государственного университета.
Октябрь, 2002.
